Мирзазаде Бёюкага Мешади оглы

Mirzazade Boyukaga

(1921 - 2007)

«Работайте не покладая рук»

Имя народного художника, лауреата Государственной премии Азербайджана Беюкаги Мирзазаде в первых строчках списка самых видных представителей азербайджанской школы живописи. Его работы принесли ему славу не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. «Дирижер Ниязи», «Балерина Рафига Ахундова», «Академик Мамед Ариф», «Ашыг Алескер», «Портрет Шамси Бадалбейли», композиции на нефтяную тему вошли в золотую сокровищницу национального изобразительного искусства. Воспоминаниями о прошлых годах, о творчестве и друзьях народный художник Беюкага МИРЗАЗАДЕ делился с корреспондентом «Азербайджанских известий» Самирой КЯЗИМОВОЙ.
— Беюкага муаллим, расскажите о своем детстве.

— Я вырос в большой семье, был старшим среди девяти детей. Мои родители были неграмотными людьми. С самого раннего детства меня называли «будущим кормильцем», потому что отец в результате производственной травмы частично потерял зрение. Я очень рано потерял маму. Она ушла от нас в 41 год. Умерла от туберкулеза. Мы поняли, как ужасно расти без матери. Спустя некоторое время отец, которому было очень сложно справляться с хозяйством, вновь женился. С мачехой нам повезло. Она оказалась хорошей женщиной. За всю жизнь мы ни разу не почувствовали, что эта женщина нам не родная.

Я рос на знаменитой Советской улице. В то время этот район считался бандитским, выйти в люди отсюда было чрезвычайно сложно. К тому же и жили мы трудно. Помню, чтобы хоть как-то помочь семье, я, совсем ребенком, таскал соседям воду, за что мне платили несколько копеек. Иногда помогал торговцам на базаре. Зарабатывал гроши, на которые покупал хлеб и радостный приносил домой. Учился тоже неважно, ведь надо было зарабатывать на жизнь. Но меня всегда поддерживал и жалел отец. Он работал, даже будучи инвалидом, подметал улицу у какого-то магазина. Отец был замечательным человеком! Умным и тонким, несмотря на то, что был неграмотным. Его все уважали за его честность. Помню, он всегда успокаивал меня, «не переживай сынок, я точно знаю, что в будущем тебя ждет успех». Я до сих пор не могу вспоминать его без слез.
— А как вы попали в художественное училище?

— Все решил случай, который по истечении многих лет я считаю предначертанием судьбы. Ребята с моей улицы позвали меня с собой в художественное училище. Так сказать, за компанию. Мои друзья Мухтар Джафаров и Микаил Абдуллаев в то время уже учились в этом учебном заведении и неплохо рисовали. Уговорили и меня бросить школу и поступить в училище. Мол, отец все равно не узнает, куда его старший сын ходит по утрам. Меня так привлекало художество, что я согласился пойти на обман. Рисунки с натуры, сделанные ручкой в альбоме, понравились педагогам, среди которых, кстати, был и сам Азим Азимзаде, и я был принят в училище. Кстати, я до сих пор так и не знаю, кому именно посчастливилось стать студентом художественного училища — мне или... другому Беюкаге Мирзазаде.

— Помимо вас в училище поступал еще один Беюкага Мирзазаде?

— Да. Когда вывесили списки поступивших, в них значилось, что один из двух Мирзазаде поступил. Первым свою фамилию в списке обнаружил я. Мой тезка и однофамилец, почему-то решив, что ему не повезло, просто ушел. Думаю, это тоже судьба. Когда я стал студентом, целыми днями пропадал в училище. Забыл про еду и сон. Меня интересовало буквально все. Кстати, детям из бедных семей выдавали бесплатно краски и мольберты, а еще талоны, на которые можно было приобрести приличную одежду. Помню, преподаватель, заметив на мне порванные ботинки, тут же отвел меня к директору, который незамедлительно выдал мне талон. В тот же вечер я приобрел новенькие солдатские ботинки. Знали бы вы, с каким нетерпением ждал наступления утра, чтобы оправиться в училище в обновке! Кстати, когда родители узнали, что я поступил в художественное училище, очень обрадовались. Тогда мама еще была жива. Признаюсь, общеобразовательные предметы мне давались с трудом, зато в художестве мне не было равных. И, несмотря ни на что, училище я закончил с отличием, после чего решил продолжить учебу в Москве. До поездки мне и моему другу Микаилу Абдуллаеву поступил заказ написать картину «Антракт в Большом театре», за которую мы получили немыслимые для молодых художников того времени деньги — 300 рублей! Я принес гонорар маме, которая на тот момент уже была при смерти, и сказал, что куплю ей масла, хлеба и икры. Икру купить не успел. Мама скоропостижно скончалась. Свой первый гонорар я потратил на ее похороны. Смерть мамы была для меня настоящим ударом! Но жизнь брала свое. После смерти мамы я отправился покорять Москву. Для меня, не владеющего русским языком, это был настоящий подвиг!

Спустя годы смешно даже вспоминать об этом. Я приехал в столицу наивным мальчишкой с деревянным чемоданом наперевес.

— Но, тем не менее, вам все же удалось поступить в Академию искусств в Москве...

— Я всегда был настырным. Первым был экзамен по живописи. Каким образом мне удалось передать на мешке из-под муки, натянутом на раму за неимением холста, художественный образ, до сих пор загадка. На экзамене по русскому пришлось сложнее — языка я не знал совсем. От безысходности стал писать письмо домой, которое «засек» строгий учитель. Услышав от него — «здесь не почтамт», я взял вещи и вышел. У самых дверей меня догнала запыхавшаяся секретарша: «Куда вы? Вас же приняли!». Оказалось, что строгий и придирчивый Игорь Грабарь, известнейший художник, ректор Художественного института, оценил на «отлично» мою работу. Я был единственный, кто получил тогда на экзамене пятерку. Учился я на отлично. Летом, полный впечатлений и энтузиазма, приехал домой на каникулы. А спустя 15 дней началась война. Институт закончить я не успел. На фронт меня не взяли. Сказали, художники пригодятся в тылу. Я стал рисовать агитационные плакаты и транспаранты, оформлял клубные интерьеры и дома офицеров, писал живописные портреты отличившихся в боях солдат. Трудное время было. Мы делали все, чтобы победить...
— Чем занялись после победы?

— Вернулся в Бакинское художественное училище в качестве преподавателя. Совместно с Микаилом Абдуллаевым и Алиагой Мамедовым решил коренным образом перестроить всю систему обучения. В основу формирования живописного видения студентов мы положили колористическое начало, принцип единства цветовой и объемной формы. Этот принцип по существу сохраняется и поныне. Большая часть наших учеников составляет сейчас костяк азербайджанской национальной живописной школы. И я этим очень горжусь!

После войны произошли изменения и в моей личной жизни. Я вдруг неожиданно для всех решил жениться. Молодой был, глупый.
Хотел доказать всем, что уже взрослый. И зря...

В результате совершил большую ошибку. Спустя три года совместной жизни разошлись. Как говорят, не сошлись характерами. Дети остались с матерью. Вот что я вам скажу, человек до последнего своего дыхания совершает ошибки. Образно говоря, каждый раз, наступая на одни и те же грабли, он снова делает просчеты. Нам всегда кажется, что мы могли бы сделать что-то лучше, чем это было сделано. Но жизнь слишком коротка, чтобы все успеть. Вот и сейчас мне кажется, что будь у меня вторая жизнь, я бы не совершил прежних ошибок. Хотя, кто знает. Зато второй брак оказался удачным. Невесту я привез из Москвы. Вот уже более 57 лет как мы вместе и вполне счастливы.

От первого брака у меня подрастают правнуки, которых я обожаю. К сожалению, ни девочка, ни мальчик не выбрали профессию художника. Правнучке ближе по духу филология, а правнуку — математика. Я молю Всевышнего, чтобы дал мне еще несколько лет жизни. Хочу увидеть, как они окончат школу и поступят в вузы. Мне очень важно быть уверенным, что их жизнь сложится удачно.

— Беюкага муаллим, как вы относитесь к новым веяниям в искусстве?

— Я не против авангарда, но здесь тоже есть свои особенности. Чтобы нарисовать, грубо говоря, стакан в стиле модерн, художник должен уметь сначала изобразить это в реале. Не умеет, значит, и модерн получится неграмотный. Так что пока у молодых есть время, пусть учатся, совершенствуются. Мой совет — работайте не покладая рук. Спустя время ваш труд обязательно окупится сторицей.


Источник: http://www.azerizv.az/article.php?id=11513

_____________

ТВОРЧЕСКИЕ КОМАНДИРОВКИ Б.МИРЗА-ЗАДЕ ПО АЗЕРБАЙДЖАНУ И ЗА РУБЕЖОМ.

Автор: Лейла МИРЗАЗАДЕ

        В 1960-е годы азербайджанское искусство вступило в полосу творческого подъема. Никогда ранее художественная жизнь республики не была столь богата событиями, как за эти два десятилетия. Этот период явился для современных азербайджанских художников периодом стремительного роста мастерства, и слава о них выходит уже далеко за пределы республики.

        Этому плодотворному этапу как нельзя более удачно сопутствует организация в Баку, Москве и зарубежье многочисленных выставок, как персональных, так и коллективных, приуроченных к знаменательным датам, юбилеям выдающихся деятелей культуры и т.д.

        Сказанное касается лишь отдельных граней творческого процесса. Говоря о профессиональном мастерстве, мы, естественно, имеем в виду, помимо безупречного владения техникой живописи, способность мастера претворять в художественные образы впечатления жизни. Ведь искусство есть, в конечном счете, не что иное, как постижение жизни, поднятое со ступени познания до высот художественного преображения.

        Высокое профессиональное мастерство предполагает свободное, почти «автоматическое» владение средствами, языком искусства, а одаренность художника со своим видением мира, отношением к окружающему делает его яркой творческой индивидуальностью. Однако даже очень талантливая и многообещающая личность не в силах в отдельности создать эпоху в искусстве. Только появление ряда ярких творческих индивидуальностей, способных отразить время и его прогрессивные идеи, сообщает искусству новаторские черты и двигает его вперед. Тем отраднее сознавать, что в азербайджанской живописи выступает теперь целая плеяда мастеров — «хороших и разных»: художники старшего поколения, которые прошли долгий, сложный путь развития, не расплескав свой талант, отточенный, обогащенный опытом, и творческая молодежь, чей талант окреп или вступает в пору зрелости.

        Большим стимулом для творческой активности наших художников явились практикующие с конца 1950-х годов поездки азербайджанских художников в зарубежные страны. Выставки отчетного характера, созданные на материалах этих поездок, привлекали самые широкие круги зрителя, как профессионального, так и любительского плана.

        Следует отметить, что в исследуемый нами период успешно развивались все жанры живописи, но ведущим жанром все же оставалась сюжетно-тематическая картина.

        Современная жизнь с ее многогранностью, красочностью и поэтичностью дала Б.Мирза-заде, как и другим ведущим художникам того времени, богатый материал для создания самых различных по тематике и живописной трактовке произведений. В лучших его тематических и жанровых полотнах нашли отражение разнообразные жизненные сцены, наблюдаемые художником на нефтяных промыслах Баку, на строительных площадках, в заводских цехах, на хлопковых полях и чайных плантациях, животноводческих фермах и т.д. Героями этих полотен стали люди самых различных профессий – нефтяники, хлопкоробы, животноводы.

        Картины художника проникнуты оптимистическим восприятием действительности, лирическими чувствами, как, например, в ленкоранской серии работ. Обладая большими живописно-пластическими достоинствами, эти картины отличаются своеобразием индивидуальной манеры художника, которого увлекают богатство внутреннего духовного мира современников, глубина и значительность характеров, декоративная звонкость колорита и звучная материальность живописной формы.

        Сюжеты жанровых картин Б.Мирза-заде внешне не сложны. В них нет как такового развернутого действия. Отображая человека в его повседневной жизни, показывая его быт и труд, художник раскрывает положительное начало, присущее им, их мысли и чувства, духовный мир и взаимоотношения.

        Появление в этот период в творчестве художника жанровых картин с небольшим количеством фигур, а нередко и однофигурных композиций объясняется стремлением Б.Мирза-заде, как и других художников его поколения, преодолеть тенденции иллюстративности и описательности в живописи, а также их желанием акцентировать основное внимание на психологии персонажей.

        Не случайно во многих его полотнах преобладают интимно-камерные, лирические интонации. Художник, как бы заглядывая в индивидуальный мир своих героев, через их мысли и чувства, то есть через конкретное, повествует о своем времени вообще, о мыслях и чаяниях своих современников.

        Слова Н.Д.Габибова о характере живописи тех лет как нельзя соответствуют характеру творческого процесса и исканий Б.Мирза-заде этого периода: “Характерно, что во многих лирических жанровых полотнах преобладает образ женщины-труженицы, изображаемой большей частью в окружении поэтической сельской природы. Так лирическое воспевание красоты человека и природы приобретает социальное звучание. В мечтательных, полных обаяния женских образах азербайджанских художников находит свое воплощение эстетическая категория прекрасного”. (1)

        В начале 1960-х годов в азербайджанской живописи появились ростки нового, так называемого “сурового стиля”, который стал ведущим в последующие десятилетия и оказал влияние на творчество целого ряда ведущих советских художников. Соответственно этой новой тенденции в искусстве, реалистической живописи не противопоказаны ни лаконизм, ни монументальность, ни условность изобразительного языка. Живопись, считали они, может быть обогащена элементами монументального искусства. Довольно широкое распространение эта тенденция получила именно в 1960-е годы, что отразилось в тяге художников к монументально-условным приемам письма.

        Отказ от иллюзорно механического воспроизведения натуры, усиление остроты живописного образа через локальные и плоскостные цветовые отношения, трактовка образов масштабно, крупным планом, использование сложных ракурсов, подчеркивание контуров и силуэтов, обращение к символике и иносказанию, вызывающим у зрителя дополнительные ассоциации, – все это намного обогащает арсенал выразительных средств станковой живописи.

        “Эмоциональная сила воздействия реалистического образа, – пишет в главе, посвященной живописи этого времени в своей фундаментальной монографии Н.Д.Габибов, – во многом зависит от экспрессии, остроты и динамического ритма живописной формы. Лучшим полотнам советских художников как их органическое свойство присуща экспрессия композиционного решения, цветового и линейного ритмов. Наше искусство отвергает приземленность, маловыразительность художественных образов, серое, скучное правдоподобие изображения. Язык современного искусства должен быть глубоко эмоциональным, выразительным и сочетать в себе реалистическую достоверность изображения с романтическим пафосом, гармонией возвышенных форм”. (2)

Хотя в творчестве Б.Мирза-заде 1960-80-х годов безусловным приоритетом являлась тематическая картина, в первую очередь будет рассмотрен материал его поездки в Чехословакию в 1959 г., имевший решающую, поворотную роль в сложении окончательной художественной манеры Б.Мирза-заде. Эта поездка пришлась на время новых увлечений и поисков художника, и это подстегнуло и без того незаурядную продуктивность художника. Созданные той осенью десятки блистательных холстов и рисунков составили отдельную персональную выставку “По Чехословакии” 1960-го года; большинство ее экспонатов попало впоследствии в коллекции музеев и галерей, и вскоре автор получил звание народного художника Азербайджана.

        Посещение Праги, совершенно иной по характеру, нежели родной Баку, для него, мастера городского пейзажа, явилось сильным творческим впечатлением. С самого раннего утра художник спешил на этюды, проявив в этом месяце самую неожиданную даже для самого него продуктивность. Обаяние роскошных готических сооружений древней столицы, осенние туманы, обволакивающие в мягкую перламутровую дымку памятники старины, многоцветные витражи и золотые шпили соборов и ратуши, пестрые огни вечерних неоновых огней и огромные броские плакаты – все это художник мгновенно схватывал и переносил на свои холсты или на бумагу.

        Большое количество крупноформатных этюдов, привезенных из Чехословакии, не позволяет допустить, что такие вещи заканчивались по памяти. Несмотря на импровизированный, этюдный характер, они глубоко продуманы, взвешены и безукоризненны в композиционном отношении.

        Искусствовед А.Корзухин посвящает этому эпизоду биографии художника такие вдохновенные строки: “… Порой художник намеренно усиливает уровень цветовой вибрации, фактурного “шума” – с единственной целью передать пережитое им восхищение и волнение. Таковы “Собор святого Витта”, “Серый день в Праге” и “Карлов мост”. Иногда живописец, напротив, всячески “гасит”, умирает экспансивность мазка и цвета. Прага предстала его взору ничуть не менее многоликой, чем родные места. Он начинает исподволь подбирать соответствующие своему настроению образные “ключи” к тому или иному виду.

        “Улицы Праги”, напротив, решена в духе строгой и торжественной эпики, соотносящейся с мерным ритмом архитектуры. “Вид Праги”, наоборот, не лишен известного драматического напряжения. Нежный, трепетный этюд “На берегу Влтавы” преисполнен трогательного, проникновенного, почти музыкального лиризма”. (3)

        Сходные с этими живописными полотнами различные вариации на ту же тему можно видеть в бесчисленных карандашных зарисовках Б.Мирза-заде, выполненных на улицах старинных кварталов не только Праги, но и других городов, как Братислава, Вацлав и т.д. Такие рисунки пером, тушью как “Городской дворик”, “Пражские улочки”, “Старая часть Праги”, “Универмаг. Ночь”, “Улица в Праге” – сделанные быстрым мастерским штрихом, представляют законченные графические произведения.

        Однако, художник не ограничивается лишь этим и создает также многочисленные рисунки карандашом, акварелью и пастелью. Среди его карандашных рисунков привлекают внимание беглые зарисовки, как, например, “Дорога к собору”, “В парке”, “В кафе”, “Поток машин”, “Улица Вацлава”, “У перехода”, “Окраина Братиславы”, “Проходной дворик”, “Оперный театр” и многие другие.

        Столь же живописны его акварельные экспромты, как “Собор святого Витта”, “Городская ратуша”, “Чешка”, “Старая Прага”, “У реки Влтавы”, “Переулок в Братиславе” и многие другие. Интересны также и его пастели “Портрет чешки”, “Портрет Ханны” и некоторые другие.

        Надписи и рекламы, афиши и витрины переливаются причудливыми огнями в предвечерней сырости. Художник применяет также и различные точки зрения на уличный пейзаж: так, тротуар на переднем плане виден сверху, а стена дома – в резком ракурсе снизу, многочисленная же толпа совпадает уровнем голов с линией горизонта. Неравномерны и красочные удары: очень плотные в середине холста, и, напротив, редеющие к его краям. Так, в “Ночной Праге” перспектива темной улицы замыкается более светлым фасадом собора. Широким, текучим мазком художник смело лепит формы домов, ведущих к собору, и как бы обрамляющих его вертикальную доминанту. В иной, холодной гаме выполнено устремленная ввысь вертикально вытянутая “Улица Вацлава” с серо-голубыми мостовыми и небом, оживленными яркими желтыми, красными, синими акцентами одежд прохожих.

        Свежестью осеннего дождливого дня веет от холста “На берегу Влтавы”, с контрастом огненных и багровых тонов ближнего к зрителю берега реки, с ярким акцентом желтой скамейки и алой курточки играющего ребенка. Молочно-белая поверхность реки отделяет голубеющие на дальнем берегу старинные здания Праги, тающие в туманной дымке.

        Мощным мажорным аккордом звучит грандиозное здание одного из крупнейших соборов готической Европы – Собора святого Витта. Посреди увиденных сверху крыш, обступивших его плотным кольцом, утопающих в тени заходящего солнца, ярким солнечным пятном выступает вылепленный рельефно плотными энергичными мазками самых различных оттенков золотистой охры мощный корпус собора.

        Как образно выразился уже упомянутый А.Корзухин, “… Мирза-заде избегает воздействия на зрителя при помощи выдуманных, необычных сюжетов. Все, что изобразил художник, с легкостью отыщет любой прохожий. Вся суть его живописного видения натуры заключена в самостоятельной позиции автора, “сюрпризах”, таящихся в собственно живописной ткани. Выставкой “По Чехословакии” Мирза-заде открывает публике не “новую землю”, а свою новую систему художественного мировидения”. (4)

      

1.Габибов Н. Беюк Ага Мирза-заде. М., “Советский художник”, 1959, с. 30.

2.Габибов Н. Живопись Советского Азербайджана. Баку, 1982, с. 94

3.Мирза-заде Беюк Ага. Автор-составитель А.Корзухин. М., 1980, с. 6.

4.Мирза-заде Беюк Ага. Автор-составитель А.Корзухин. М., 1980, с. 8.