Альтман Натан Исаевич   

Altman Nathan   

(1889-1970)  

 

Биография художника, творческий путь. Галерея картин.

 

Родившийся в провинции и рано лишившийся отца, Н. И. Альтман всего достиг собственными силами и благодаря таланту.
 Учился он в Одесском художественном училище (1902-07), но оставил его, не удовлетворенный преподаванием, и вернулся в Винницу, где начал работать самостоятельно.

 В конце 1910 г. он сумел съездить в Париж и пробыл там всего одиннадцать месяцев, но полученных впечатлений ему оказалось достаточно, чтобы завершить профессиональное становление и определить свой путь в искусстве. Феноменальная природная чуткость позволяла Альтману быстро подхватывать и органично усваивать актуальные художественные идеи своего времени, а редко встречающийся врожденный профессионализм - тотчас воплощать эти идеи в безукоризненно артистичной и элегантной, легко воспринимаемой форме, к какой бы области творчества он ни обращался.

 В конце 1912 г. молодой художник перебрался в Петербург, где, своеобразно применяя приемы недавно зародившегося во Франции кубизма, за короткое время стал одним из  наиболее заметных живописцев. Знаменитый "Портрет поэтессы Анны Андреевны Ахматовой" (1914) упрочил его известность. Столь же успешными были его опыты в скульптуре ("Автопортрет", 1916), графике (цикл "Еврейская графика" по мотивам надгробных рельефов, 1914) и сценографии (пьеса "Чудо святого Антония" М. Метерлинка в петроградском литературно-артистическом клубе-кафе "Привал комедиантов", 1916).

 После Октябрьской революции Альтман, как большинство художников "левого" направления, развил кипучую общественную деятельность и сам продуктивно трудился: исполнил ряд скульптурных работ, занимался промышленной графикой (эскизы почтовых марок), создал получивший известность проект праздничного оформления площади Урицкого (Дворцовой) в Петрограде к 7 ноября 1918 г., сделал серию выразительных портретных зарисовок В. И. Ленина, изданных тогда же альбомом и ставших популярными.

 Приемы внимательно изученного и мастерски примененного супрематизма он использовал в цикле беспредметных картин: "Петрокоммуна", "Материальный подбор", "Россия. Труд" и др. (1919-21). Но в последующие годы он сосредоточил свои усилия на графике - станковой (серия портретов современных писателей, 1926-27) и книжной, в которой быстро сумел выработать собственный острый, запоминающийся стиль.

 Особенно же плодотворной была его деятельность в театре. Работа с выдающимся режиссером Е. Б. Вахтанговым над историческим спектаклем по пьесе Ан-ского "Гадибук" (театр-студия "Габима", 1921) и затем сотрудничество с ГОСЕТом ("Уриэль Акоста" К. Гуцкова, 1922; "Женитьба Труадека" по пьесе Ж. Ромена, 1927, и др.) создали ему репутацию крупного театрального художника.

Весной 1928 г. Альтман выехал с театром на гастроли в Европу и после окончания гастролей остался во Франции. Ознакомление с процессами, происходившими в современном французском искусстве, побудило его вернуться к живописи. Художник написал большое количество пейзажей и натюрмортов, в которых он тонко и своеобразно возрождал традицию импрессионизма. При этом Альтман по-прежнему был мастером на все руки: отлично оформил несколько детских книг, подготовил очень интересные иллюстрации к"Петербургским повестям"Н. В. Гоголя (1933-34, изданы в 1937) и серию литографий на темы Ветхого Завета, а также занимался дизайном и оформлением интерьеров.

 Вернувшись на родину в 1935 г., Альтман попал в тяжелую политическую обстановку идеологического давления и разворачивающегося террора. Его живопись настолько не отвечала критериям внедряемого социалистического реализма, что он был вынужден вообще оставить ее и заниматься только сценографией и книжной графикой, где определенная специфика работы в какой-то мере позволяла избегать идеологических придирок и быть менее заметным. Среди его созданий той поры выделялись декорации к известным шекспировским пьесам, поставленным ленинградскими театрами (ГБДТ - "Король Лир", 1941; Театр драмы им. А С. Пушкина - "Отелло", 1944, "Гамлет", 1954), эскизы костюмов к кинофильму "Дон-Кихот" (1955), иллюстрации к произведениям Шолом-Алейхема, В. Бласко Ибаньеса, Э. Кастро, Э. Золя и др.

 В последние годы жизни Альтман создал несколько станковых живописных композиций по мотивам прежних театральных эскизов.

____________________________________

 

Виталий ОРЛОВ (Нью-Йорк)

СТАРЫЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ ВИННИЦЫ

K 110-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ НАТАНА АЛЬТМАНА

Это есть художник Альтман,

Очень старый человек.

По-немецки значит Альтман -

Очень старый человек.

Он художник старой школы,

Целый свой трудился век,

Оттого он невеселый,

Очень старый человек.

Осип Мандельштам

Это восьмистишие помнили все друзья и приятели Мандельштама. Натан Альтман в тогдашних петербургских богемно-литературных салонах был очень популярен. Мандельштам читал эти стихи сотни раз, давясь от смеха, но с напускной важностью и с сильным немецким акцентом: "ошэн стари шэловэк".

 

 

Н. Альтману было от чего быть невеселым, но только не от того, что он - художник старой школы. Уже произведения раннего периода, созданные под влиянием кубизма, графически отточены, эффектны по композиции. Н.Альтман создал большое количество произведений в самых разнообразных жанрах - как живописец, график, скульптор. Его кисти принадлежат превосходные портреты, пейзажи, натюрморты, жанровые картины, композиции, скульптурные рельефы. Он работал и как рисовальщик, иллюстратор книг, плакатист, как один из пионеров в области промышленной графики. Так же, как и его великие современники Шагал, Малевич и другие, Н.Альтман участвовал в осуществлении плана монументальной пропаганды и массовых празднеств, оформляя революционные праздники в Петрограде (1918) и Москве (1921-1928). Он был также выдающимся художником театра и кино. Принципы конструктивизма и кубизма Н.Альтман использовал как некий орнаментальный соус к исконному традиционному реализму. "Левизна Альтмана есть именно перец на традиционности его искусства, - писал Абрам Эфрос, классик советского искусствоведения. - Альтман всегда держится на линии золотого разреза движения: все у него очень современно - но не слишком современно, очень крайне - но не слишком крайне; это вполне левые вещи, выставленные для вполне передового зрителя, но не в "салоне отверженных", а в музее".

Великого русского поэта Ахматову рисовали многие художники. Мне особенно нравятся ее портреты, сделанные Кузьмой Петровым-Водкиным и Амедео Модильяни. Но самым выразительным и самым привлекательным портретом Анны Андреевны является, пожалуй, знаменитый портрет работы Натана Альтмана. Он познакомился с Ахматовой в известном в Петербурге поэтическом кафе "Бродячая собака" в 1913 году. Здесь собирались самые модные поэты, композиторы, художники, и жизнь богемы била ключом. Им было тогда по 24 года: неотразимой красавице, гортанным голосом читавшей свои стихи Анне Горенко-Гумилёвой и скромному, но уже известному художнику-еврею, автору только что сделанной серии работ "Еврейская графика", Натану Альтману. Оба незадолго до этого, в 1910-1911 годах побывали в Париже. Вряд ли они встречались там, но совершенно точно, что оба познакомились в Париже с Модильяни, и это значит, что когда в 1914 году Альтман предложил Ахматовой написать ее портрет, она уже была владелицей потрясающего модильяниевского рисунка, который однако Альтман видеть не мог: Анна Андреевна, молодая жена Льва Гумилёва, никому не могла его показывать.

Сначала Н.Альтман одним росчерком сделал дружеский шарж, сегодня малоизвестный. Знаменитый портрет появился позже. С портрета Н.Альтмана предстает глубокий и далеко не открытый для легкого прочтения психологический абрис характера поэта. Полотно Н.Альтмана полно тишины и трудных раздумий героини. Сложный и четко разработанный графический рисунок полотна как бы повторяет сложные ритмы прекрасных поэтических строк. Но тишина и покой картины - предгрозовые, полные тревожного ожидания. Портрет Ахматовой стал сенсацией на одной из художественных выставок в Петербурге в 1915 году. Известный критик Л.Бруни писал, что "это не вещь, а веха в искусстве".

Н. Альтман прожил долгую и тревожную жизнь. Уже сформировавшимся художником он встретил революцию 1917 года. Как и Мейерхольд, Маяковский и другие он мечтал о новом искусстве, о свободной России. Но Мейерхольда расстреляли, Маяковский убил себя сам... Судьба Н.Альтмана более счастливая, если можно говорить о счастье еврея при советской власти, - его не расстреляли. Он умер 12 декабря 1970 года и похоронен на маленьком кладбище в поселке Комарово под Петербургом. Судьба распорядилась так, что его могила - рядом с могилой Анны Ахматовой, которую он пережил только на 4 года.

А родился Натан Исаевич Альтман в Виннице, на Украине, 22 декабря 1889 года. Ему было 4 года, когда от туберкулеза умер отец, а вскоре и дед, возглавлявший семью после смерти отца. Его несчастная мать, не выдержав житейских неурядиц, устав от страха погромов, сбежала за границу, и маленький Натан остался жить с бабушкой. Несмотря на драматическую ситуацию в семье, он, проявив неординарные способности, решает учиться рисованию и в октябре 1902 года приезжает в Одессу и вскоре поступает в прославленное Одесское художественное училище. Здесь Натан одновременно учится на живописном отделении у К.К Костанди и Г.А.Лодыженского и на скульптурном - у Л.Д.Иорини и И.И Мармонэ. В 1907 году Н.Альтман заканчивает училище. С 1906 по 1910 год он живет в Одессе, а потом решает ехать в Париж, чтобы продолжить там свое образование. В конце 1910 года по дороге в Париж Альтман посещает Вену и Мюнхен, и там впервые попадает в художественные музеи. В Париже, живущем бурной художественной жизнью, он знакомится с молодыми художниками-авангардистами, среди которых большинство выходцев из России: Марк Шагал из Витебска, Александр Архипенко из Киева, Осип Цадкин из Смоленска, Давид Штеренберг из Житомира, Хаим Сутин. Молодые художники с отчаянной смелостью экспериментируют с формой, по вечерам собираются в кафе, обсуждая работы друг друга, почти ежедневно основывая новые "измы" и направления. Примкнув к "монпарнасской школе", Н.Альтман в Париже продолжает учиться в "Свободной русской Академии" (Академии Васильевой).

"Переболев" за два года, проведенных в Париже, импрессионизмом и потом фовизмом с его поисками интенсивного цвета, он ищет свой путь в искусстве, выставляет в 1911 году свои работы в парижском "Салоне национального общества изящных искусств". В его 22 года это была уже не первая выставка, в которой он участвовал. Еще в 1906 и в 1910 годах он принимал участие в выставках в Одессе.

В первый свой приезд в Париж он пробыл здесь недолго и в 1911 вернулся в Винницу. Все это время Н.Альтман очень много работает: в Париже он пишет несколько пейзажей и портретов ("Портрет революционного студента"), а в Виннице - такие разные вещи, как картину "Еврейские похороны" - печальное, полное тоски воспоминание о смерти деда, и серию карикатур на своих земляков, которую издает отдельной книгой под названием "Винница в карикатурах" (1912). К этому времени относится и работа Н.Альтмана в Винницком городском театре в качестве главного художника.

Но и в Виннице Альтман пробыл недолго. Его влекло в гущу художественной жизни, и он начинает подумывать о переезде в Петербург. Чтобы еврею получить "вид на жительство" в Петербурге, нужно было стать, например, ремесленником. Для получения соответствующего диплома Н.Альтман едет в Бердичев и в бердичевской ремесленной управе сдает экзамен на живописца вывесок. С дипломом ремесленника 23-летний художник в конце 1912 года приезжает в Петербург, где он устроился работать подмастерьем в витражную мастерскую.

С тех пор он живет в Петербурге, покидая его довольно часто и иногда надолго: Москва, Париж, Винница, а также Пермь и Новосибирск в годы войны. Но звездные часы его творчества навсегда теперь связаны с этим городом.

В северной столице, как и в Париже, бурлят художественные страсти. То и дело возникают и рушатся творческие союзы, художники объединяются и разъединяются на разных творческих платформах. Жизнь богемы проходит в поэтических салонах и кафе: "Бродячая собака", "Привал комедиантов". Именно в кабаре "Привал комедиантов" в 1916 году состоялся дебют Н.Альтмана как театрального декоратора. К этому времени был уже автором "Еврейской графики" (1913), серии полуфантастических анималистских рисунков и сенсационного портрета Ахматовой. Н.Альтмана приглашают участвовать в выставках, оформлять книги поэтов, с которыми завязывается дружба. Футурист Велимир Хлебников удостаивает его звания "Председатель земного шара". Впрочем, звание это ни к чему не обязывало, а вот участие в выставках "Мира искусства" (1913, 1915-1916), "Бубнового валета" (1916), "0, 10" (1915-1916), "Союза молодежи" (1913-1914), на шести экспозициях которого представляли свои произведения все крупные мастера русского "авангарда", закрепляет за ним прочное место среди ведущих мастеров русского искусства. К этому же времени относятся его удачи и в скульптуре, среди которых "Автопортрет" (1916) - новаторское произведение, заставляющее вспомнить бронзовые шедевры Родена и Майоля.

Увлеченный, как и многие его современники, идеями революции, Н.Альтман после 1917 года редактирует первую советскую газету по вопросам искусства - "Искусство коммуны", руководит созданием Музея художественной культуры, пишет портреты видных большевиков, и в их числе барельеф и бюст Луначарского. Первому наркому культуры понравилась работа художника, и он уговаривает Ленина поручить Н.Альтману сделать его портрет. Ленин заочно уже знаком с художником: он утвердил сделанный им эскиз флага РСФСР. Шесть недель провел художник в кабинете Ленина и в июне 1920 года закончил его скульптурный портрет, который через пять лет на парижской выставке завоевал Золотую медаль. В 1921 году Н.Альтман переехал в Москву, так как распоряжением Луначарского был назначен руководителем отдела ИЗО Наркомпроса. Здесь он знакомится с Горьким, в его мастерской бывают Бабель, Эренбург, Есенин. В 1922 году Н.Альтман принимает участие в "Выставке трех". Это Н.Альтман, Д.Штеренберг, М.Шагал: художники, в разное время работавшие в ГОСЕТе, - Еврейском театре, руководимом режиссером А.Грановским и актером С.Михоэлсом. Первая работа художника в ГОСЕТе - это, по-видимому, постановка в 1921 году "Мистерии - Буфф" Маяковского на немецком языке для делегатов III Конгресса Коминтерна. 9 апреля 1922 года в ГОСЕТе была премьера "Уриэля Акосты" (вторая редакция; первую в 1919 году оформлял М.Добужинский) с декорациями Н.Альтмана, который как художник сменил в театре Марка Шагала. В этом же 1922 году состоялась еще одна премьера, оформленная Н.Альтманом, - "Гадибук" в театре-студии "Габима" в постановке Е. Вахтангова. Оба спектакля имели большой резонанс. Успешная совместная работа в ГОСЕТе Грановского, Михоэлса, Альтмана и композитора Пулвера натолкнула их на мысль снять вместе фильм. Сценарий был написан по Шолом-Алейхему и назывался "Еврейское счастье". Автором титров был Исаак Бабель. В 1925 году съемочная группа направилась на выбор натуры. По предложению Н.Альтмана группа приехала в его родную Винницу, неподалеку от которой сохранилось еврейское местечко Иерусалимка в том первозданном виде, в каком подобные поселки были еще при Шолом-Алейхеме...

В первый же приезд киногруппы в Винницу Н.Альтман и С.Михоэлс посетили мастерскую Ц.Лошака - ученика Н.Альтмана, сменившего его в городском театре на посту главного художника в 1912 году, когда Альтман уехал в Петербург, и пригласили его на должность художника в снимающемся фильме. Сохранилась фотография, на которой на съемочной площадке запечатлены Эдуард Тиссэ, Натан Альтман, Цаль Лошак, Роберт Фальк и Соломон Михоэлс. Идет съемка фильма "Еврейское счастье" по Шолом-Алейхему. На переднем плане стоит мальчик в костюме Мотеле. Это Миша Лошак, сын Цаля, тоже художник, только очень юный, одетый как бы для участия в съемках.

...В бруклинской квартире Михаила Цальевича Лошака, ныне известного художника, я слушаю его неторопливый рассказ о тех далеких днях. Воспоминания о них сохранила его цепкая художническая память.

- Киногруппе понадобился художник-исполнитель для изготовления декораций на месте, и Н.Альтман вспомнил о своем ученике - моем отце. За несколько дней до начала съемок двор дома, где мы жили, заполнили декорации и реквизит: вывески "Кошерная еда Срулик Довбинштейн", "Еврейская кухня с ночлегом", полосатая будка постового городового и многое другое. Мне было шесть лет, и я сгорал от желания увидеть, как делается "настоящее кино". Место съемок было оцеплено конной милицией, и посторонних не пускали, но я был сыном участника съемок, и для меня препятствий не было. Я увидел волшебный мир актеров вблизи: усатый городовой с постовым милиционером стояли у киоска Хаима Штейнгардта и мирно попивали сельтерскую воду. Мне хотелось всюду поспеть и все увидеть и, конечно, я всем мешал. Соломон Михайлович Михоэлс накричал на меня, и меня зареванного отвели домой. Но на следующий день Михоэлс спросил: "А Михеле пришел? Напрасно мы вчера обидели малыша. Я без него не могу работать!"

 

Афиша фильма "Еврейское счастье" 1923 г.

 

С. Михоэлс, А.Грановский, Н.Альтман, Г.Гричер-Чериковер - сценарист и постановщик фильма "Еврейское счастье", - а потом и И.Бабель и Р.Фальк (Р.Р.Фальк был художником в фильме "Кровавый потоп", 1927г., который снимался здесь же - В.О.) стали завсегдатаями нашего дома. Однажды Михоэлс и Альтман застали меня за рисованием библейских сюжетов. К тому времени я уже 3 года, вместе с домашним учителем - меламедом - постигал Талмуд и пытался переложить его на изобразительный язык. "Я думаю, художником будешь, - сказал Натан Исаевич, - отцовская хватка". Соломон Михайлович добавил: "Но постарайся стать еврейским художником!"

Субботний день все они проводили в нашей семье. Я навсегда запомнил эти застолья. Рассказы наших гостей искрились остроумием. Сколько было еврейских рассказов, побасенок, притчей и анекдотов. Моя мама Ольга Моисеевна старалась блеснуть своим кулинарным искусством: фаршированная куриная шейка, нашинкованная редька с гусиным салом и шкварками, утка, запеченная с начинкой и, конечно, фаршированная рыба - мамина "гефильте фиш" - были выше всяких похвал. Соломон Михайлович сделал шуточное распоряжение: меню не менять в течение всей командировки, а Натан Исаевич, повидавший к тому времени уже свет, едавший фирменные блюда парижских ресторанчиков, сказал, что лучше всех готовила его бабушка, а Ольга Моисеевна - кудесница #2.

Конечно, тогда я не все понимал и не все запомнил, многое я узнал уже из рассказов отца.

У отца не было хорошего художественного образования, но он был начитан и горазд на выдумки и творчество. Когда Н.Альтман вернулся из Парижа с самыми свежими идеями в изобразительном искусстве, отец пошел к нему учиться и получил у него заряд на всю жизнь. Отца особенно увлекала сценография, и в местном театре он оформил множество драматических и оперных спектаклей.

Фильм "Еврейское счастье" на следующий год вышел на экраны, а кинематографисты еще несколько раз приезжали на съемки в Винницу. После их отъезда у нас в доме осталось много эскизов декораций и костюмов Аьтмана и Фалька с дарственными надписями, фотографий, альбомов, каталогов выставок и других реликвий. Когда Альтман во второй раз попал за границу, он прислал отцу из Германии 5 альбомов со шрифтами, которые невероятно помогали ему в работе. Всему этому не было цены. Но грянул 1938 год, и мой отец стал вдруг немецким и японским шпионом, и, кроме того, следователь НКВД выяснил, что на улице Коммунистической есть двор и дом, принадлежащий Лошаку, и он сдает в нем квартиры в наем. Позже оказалось, что этот Лошак к нашей семье не имеет никакого отношения. По иронии судьбы, это был как раз тот дом, в котором жил со своей бабушкой Натан Альтман. Начались обыски, и все эти эскизы, рисунки и альбомы с автографами моя мама, к сожалению, сожгла. К счастью, дело моего отца попало под пересмотр, и в 1940 году его выпустили, а мне удалось в этом году поступить учиться в Ленинградскую Всероссийскую Академию Художеств.

В Ленинграде мне довелось увидеться с Натаном Исаевичем еще раз. Однажды я пошел в БДТ им. Горького на спектакль "Король Лир" в постановке Григория Козинцева. К тому времени я уже несколько раз видел в ГОСЕТе Лира - Михоэлса, с которым дружил до самой его гибели. Художником спектакля был А.Тышлер. Мне не терпелось сравнить оба спектакля. И вдруг оказалось, что в БДТ "Лира" оформлял Альтман. После спектакля я разыскал Натана Исаевича, и мы долго сидели и вспоминали те незабываемые винницкие дни. Но моя история на этом не кончается. Уже в конце восьмидесятых годов, когда перестройка была в разгаре, и украинские власти сразу же после повышения своей зарплаты стали переименовывать улицы, группа винницких художников обратилась в областную администрацию с ходатайством переименовать улицу Коммунистическую, на которой жил Натан Исаевич, в улицу Альтмана.

- Цэ ж якый Альтман? - спросили у нас. - Чи нэ завуч сусидньойи школы? Художнык кажэтэ, наш зэмляк? Ни, нэ знаю. То будэ вулыця Кропивныцького.

Хорошим украинским актером был Марк Кропивницкий. Но никаким образом с нашим городом он не связан...

С 1925 по 1928 год Н.Альтман оформил еще несколько спектаклей в ГОСЕТе: "Доктор" по Шолом-Алейхему, комедия "137 детских домов" А.Вевюрко, опера-памфлет "Десятая заповедь"

В 1928 году Еврейский театр выезжает на длительные гастроли по Западной Европе. Вместе с театром едет и Н.Альтман, но в Москву театр возвращается уже без А.Грановского, который навсегда "задерживается" заграницей, и без Н.Альтмана, на этот раз на 7 лет оставшегося в Париже.

Как будто и не было этих более чем полутора десятков лет разлуки с любимым городом: прежняя кипучая жизнь, старые друзья, новые идеи и работа, работа, работа...

Новые картины Н.Альтман показывает на парижских выставках общества "Молодая Европа" (1932) и "Ассоциации революционных писателей и художников" (1934, 1935). В Москву он возвращается только в 1935 году. Как разительно изменилась здесь жизнь за это время! От художника теперь требовали писать большие идеологически закругленные полотна о сталинских победах. Этого Альтман не умел, а писать что-то другое стало опасным для жизни. В сталинских застенках один за другим исчезали его друзья: писатели, режиссеры, художники. С этого времени и уже до конца жизни из творчества Альтмана почти полностью исчезает станковое искусство: полная поэзии и света картина "Лесной проспект" (1940), несколько пермских пейзажей (1944), "Портрет жены" (1963), начатый еще в 1936 году - вот, пожалуй, и все. Чтобы как-то заработать на жизнь, он работает в графике, иллюстрирует множество самых разнообразных книг. Среди наиболее интересных работ этого периода - иллюстрации к "Петербургским повестям" Н.В.Гоголя, изданные в 1937 г. Гениальность Гоголя была так велика, что и Н.Альтман, и М.Шагал, и некоторые другие художники-евреи, вдохновленные его прозой, вероятно, прощали ему его антисемитские эскапады. Но главное для него в это время - работа как художника-декоратора в театрах Ленинграда, куда он вернулся в 1936 году после года жизни в столице. Спектаклем БДТ "Король Лир" начинается его длительная и плодотворная работа с театральным и кинорежиссером Григорием Козинцевым над шекспировскими образами.

Начало войны застало Н.Альтмана в Ленинграде. Четыре года эвакуации он провел в Перми и недолгое время - в Новосибирске. В Перми он работает с ленинградским Кировским оперным театром, в том числе с Г.Козинцевым над постановкой "Отелло" Верди, а для армейской газеты "Звезда" рисует карикатуры на Геббельса и других важных представителей Третьего рейха.

 

Вернувшись после окончания войны в Ленинград, Н.Альтман продолжает работать над книжной иллюстрацией и над оформлением спектаклей. В 1948 году он сделал превосходные иллюстрации к Шолом-Алейхему. В этом же году был убит его друг Соломон Михоэлс. Вместе с Г.Козинцевым в Ленинградском театре драмы им. А.С.Пушкина Н.Альтман создает спектакль "Гамлет" (1954), а в 1955 году ставит с ним художественный фильм "Дон Кихот" по сценарию Е.Шварца. Обе постановки имели большой общественный резонанс Но это был последний публичный успех Н.Альтмана, если не считать огромного интереса зрителей к персональной выставке его произведений в 1969 году во время "оттепели", которая, правда, уже быстро шла на спад. Следующая персональная выставка Натана Альтмана, также вызвавшая большой интерес, состоялась в 1977 году в Москве, в Доме художника. Но уже посмертная.