Волошин Максимилиан Александрович

Maximilian Voloshin

(1872 - 1933)

 

Творчество М. А. Волошина универсально. Он проявил себя и как самобытный художник, и как поэт, переводчик, художественный и литературный критик.

 Интеллигенция России в первой трети XX в. имела в его лице уникального вестника, так сказать осмыслителя всех основных современных идей, явлений и тенденций в искусстве и литературе Европы и России. Дом Волошина, построенный им в 1903 г. в Коктебеле, на восточном берегу Крыма, был центром притяжения для русской творческой интеллигенции того времени.

 В собственном художественном творчестве Волошину удалось возродить традицию, уходящую корнями в японскую пейзажную гравюру, - новыми выразительными средствами воссоздать в акварели жанр пейзажа-медитации. Хотя Волошин около двух лет учился в Московском университете (1897-99), свои удивительно разносторонние знания он получил самостоятельно, в 1900-х гг. углубленно занимаясь в библиотеках Европы, слушая лекции в Сорбонне, путешествуя. В Париже он берет уроки рисования и гравюры у художницы Е. С. Кругликовой.

 В годы ученичества Волошин стремится максимально расширить круг знакомств, он учится у всех. Он находится в центре художественной и интеллектуальной жизни Парижа и Петербурга. Среди важных знакомств тех лет - встреча с тибетским хамбуламой А. Доржиевым, теософами А. Р. Минцловой и А. Безант, антропософом Р. Штейнером.

 С 1903 г. Волошин печатает свои репортажи в журнале "Весы" и газете "Русь". В дальнейшем он пишет статьи о живописи и поэзии для журналов "Золотое руно", "Аполлон", газет "Русская художественная летопись", "Утро России" и др. Общий объем его статей, которые и сейчас не утратили своей ценности, составляет не один том.

 Период ученичества закончился в 1907 г., когда тридцатилетний Волошин, пройдя трудную школу враждовавших друг с другом столичных идей (хотя он никогда не участвовал в каких бы то ни было раздорах), принимает решение об отъезде в Коктебель.
 С 1910 г. он много работает над монографическими статьями о К. Ф. Богаевском, А. С. Голубкиной, М. С. Сарьяне, защищает в прессе художественные объединения "Бубновый валет" и "Ослиный хвост".

 В 1912 г. в связи с нашумевшим покушением на картину И. Е. Репина "Иван Грозный и сын его Иван" Волошин выступает против натурализма в искусстве, против изображения насилия. В 1913 г. выходит его брошюра "О Репине", и редакции большинства журналов закрываются перед ним. Общественность восприняла его выступление как личный выпад против Репина - мэтра и академика, почитаемого публикой. Однако в 1914 г. выходит книга статей Волошина о культуре "Лики творчества". В 1916 г. он работает над монофафией о В. И. Сурикове - одной из лучших книг о художнике по силе проникновения в суть его творчества.

С годами в жизни Волошина все большее место занимает живопись. С лета 1913 г. он осваивает технику темперы, в 1914-м пишет первые этюды акварелью: "Испания. У моря", "Париж. Площадь Согласия ночью" и др. В июле 1914 г. едет в Швейцарию - в Дорнах, под Базелем, где принимает участие в строительстве антропософского храма Гетеанума.

 Еще одним важным фактом смелости и честности гражданской позиции Волошина является его письмо (1914) военному министру России с отказом от военной службы и участия в кровавой бойне Первой мировой войны по причине несовместимости призвания поэта и художника с насилием над человеком. Он давно предвидел, что России суждено первой ступить на путь великого испытания, и поэтому принял Октябрьскую революцию без паники, мудро, сострадательно, с готовностью помочь каждому, кто нуждается в поддержке, - независимо от его политических убеждений. Так, не раз в Коктебеле в своем доме он укрывал от преследования и белых, и красных, не питая ненависти ни к кому.

 Еще в начале 1917 г. Волошин выступил с проектом создания Всероссийского союза художников в статье "Гильдия Святого Луки", в которой звал художников перед грядущим испытанием объединиться на принципах доброй воли, чтобы культура могла противостоять надвигающемуся хаосу. Дом Волошина, завещанный впоследствии Союзу советских писателей, являлся местом, куда стекалась литературная и художественная молодежь, где она получала понимание хозяина и мощный творческий импульс.
Очень тонко и мягко Волошин умел найти ключик к каждому, ненавязчиво помочь ему, направить талант к светлому и доброму. Игра, театр, добрые шутки, шумные сборища и уединенные вечерние беседы с хозяином - такова неповторимая атмосфера волошинского дома. В солнечной колыбели уютной коктебельской бухты только слепой и глухой от рождения мог не взяться за кисть или перо.

 Каждая акварель Волошина - а он часто дарил их своим друзьям и даже не очень близким людям - несет частицу света, мудрости и любви. Создавая их на протяжении многих лет, художник размышлял о соотношении четырех стихий: Земля, Вода, Воздух и Огонь (Солнце, звезды), о глубинном смысле Космоса. Почти каждый реальный или фантастический пейзаж увиден как бы с точки зрения Творца, поэтому стихии в акварелях Волошина - море, холмы, небо, облака, - сохраняя свою плотность и "фактуру", светопроницаемы и светоносны ("Два дерева в долине. Коктебель", "Пейзаж с озером и горами", оба 1921; "Розовые сумерки", "Холмы, иссушенные зноем", оба 1925; "Лунный вихрь", "Свинцовый свет", оба 1926, и др.).