Гун Карлис Фридрихович (Карл Федорович) 

Gun Karlis

(1831 - 1877)

Гун Карлис Фридрихович [1(13).12.1830. Мадлиена, ныне Огрский район Латвии, - 16(28).1.1877, Давос, Швейцария], латышский живописец.

Учился в петербургской АХ (1854-61) у П. В. Басина. В 1863-71 жил в Париже (в 1863-68 - пенсионер АХ). Академик (1868) и профессор (1870) петербургской АХ. Член Товарищества передвижных художественных выставок (с 1873). Автор сценок из жизни городской и деревенской бедноты Нормандии ("Больное дитя", 1869, Третьяковская галерея) и жанровых по характеру исторических картин ("Сцена из Варфоломеевской ночи", 1870, Третьяковская галерея). Выполнял также портреты.

В своих рисунках и акварелях К.Ф.Гун первым из профессиональных художников обратился к собственно латышской тематике.

________________________

ЖЗЛ (КАРЛ ГУН. РУССКИЙ ЛАТЫШ. ТАКАЯ КОРОТКАЯ ЖИЗНЬ.

Этот материал требует предисловия. В посте я буду не раз использовать интервью искусствоведа из Набережных Челнов Ольги Владимировны Пудаковой - настоящей подвижницы творчества героя сегодняшнего материала. Почти 20 лет назад она училась на факультете искусствоведения Петербургской Академии художеств и готовила курсовую работу по народному костюму. Собирала материал везде, где могла. Случайно наткнулась на одну из картин художника и узнала его имя - Карл Гун. Сведения о художнике Ольга нашла в архивах Академии художеств и в старых книгах, и с тех пор увлечена его творчеством и делает все для его популяризации. 

Смешно, но примерно в эти же годы я учился на режиссерском отделении одного из творческих ВУЗов Ленинграда. В программе были этюды по картинам художников, мне досталась иллюстрация из журнала «Огонек» с репродукцией картины "Цыганка ловит в тамбурин брошенную ей монету". Посмотрев на картину, я узнал имя автора – Карл Гун. Через неделю этюд был сдан, картина, как и имя художника, была забыта. И вот спустя столько лет Гун вернулся ко мне, вернее, я вернулся вновь к нему, чтобы рассказать об этом удивительном художнике, авторе так любимых мною жанровых картин.

Прочитав много материалов о художнике, я удивился одному обстоятельству – некоторые авторы ведут спор – считать Гуна русским или латышским художником. Только один из журналистов пишет об условности такого спора, который возник на почве современных геополитических реалий.

Ведь Лифляндская губерния, где родился художник, в середине 19 века была территорией Российской империи, сама территория нынешней Латвии вообще входила в состав трех губерний России. Так что будем считать Карла Гуна человеком мира, хотя по рождению он все же латыш. Наверное! К тому же «Всеобщая история искусств» называет именно Гуна одним из родоначальников латышского реалистического искусства.

Карл Федорович (Фридрихович) Гун

Карлис Якоб Вилгельм Гунс

Karlis Jacob Wilhelm Huhn

Kаrlis Teodors Huns

1 (13) декабря 1830 Зиссегале, Лифляндской губерния - 

16 (28) января января 1877 Давос, Швейцария

Латышский исторический, жанровый и портретный живописец. 

Академик Санкт-Петербургской Императорской Академии художеств, профессор, участник Парижских салонов, международных выставок в Брюсселе и Вене, художник-передвижник, прекрасный рисовальщик и колорист.

Родился Карл Гун под Ригой в Зассегале (по другим данным - в местечке Мадлиена) в семье учителя церковно-приходской школы и церковного органиста. Кстати, кто он был по национальности - латыш или немец - точно неизвестно, ведь в 19 веке обозначали не национальность, а вероисповедание.

Общее образование Карл получил в рижской Домской (соборной) школе. Приехав в 1850 г. в Санкт-Петербург, Карл поступил рисовальщиком к литографу Паппе, где стали счастливо реализовываться его природные склонности к рисованию. Годом позже юноша начинает посещать вечерние рисовальные классы Академии художеств в качестве вольнослушателя. 

Санкт-Петербург

Через два года Гун был принят в ученики Академии (1852—1861), где его главным наставником стал профессор П. В. Басин. 

Во время прохождения академического курса получил четыре серебряных медали за успехи в рисовании и живописи и малую золотую медаль за написанную в 1860 г., по конкурсу, картину: "Олимпийские игры". 

В 1861 г. получил звание классного художника 1-й статьи и большую золотую медаль за программную картину: "Великая княгиня Софья Витовтовна на свадьбе Василия Темного". 

Общеизвестно, что получение большой золотой медали давало право на специальную пенсию. Обладатель такой пенсии мог жить на казенный счет за границей, изучать памятники истории и искусства в подлинниках, копировать картины известных мастеров для совершенствования своего мастерства.

Елабуга

Но после окончания Академии Гун отправился не во Францию, а в город Елабугу.  Трудно сейчас точно сказать, кто пригласил Гуна в Елабугу.  Это мог быть и друг Гуна, уроженец Елабуги - Иван Иванович Шишкин, который планировал лето 1862 г. провести в родительском доме. Он же и представил местному елабужскому бомонду художника, как Карла Гуна. Под этим именем он и остался в искусстве.

Мог пригласить художника, опять же по рекомендации Шишкина, и Елабужский городской голова купец Стахеев. Поскольку молодые художники (вместе с Гуном в Елабугу приехал Василий Петрович Верещагин (впоследствии его звали Василий Темный)) получили заказ на выполнение иконостаса для церкви Покрова Пресвятой Богородицы.

Так или иначе, но приезд в Елабугу петербургских художников внес оживление в полусонную жизнь городка. Художники участвуют в любительских спектаклях в доме Шишкиных, Гун пишет на заказ портреты местных купцов и интеллигенции.

Кроме того, Гун совершил поездку по Вятской и Казанской губерниям, где сделал множество зарисовок сцен народной жизни, традиций и костюмов, проживающих в них народностей.

Художник делал зарисовки татарских и русских деревень, строительства мечети, дома муллы, вотяцкой винокурни. Он оставил для потомков изображение Святого ключа и развалин Чертова городища. 

Благодаря академической выучке с точностью и тщательностью педанта Гун делал зарисовки народных костюмов. По этим зарисовкам сегодня можно изучать национальные одежды не только татар, но и русских, марийцев, удмуртов, чувашей, мордвы, цыган. 

Работы "Елабужского альбома" Карла Гуна строго документальны, поскольку написаны с натуры. Почти во всех зарисовках указаны названия населенных пунктов, а в некоторых есть даже фамилии. Все датировано по месяцам. Есть автографы людей, которых он рисовал. С альбомных листов художника перед нами разворачиваются картины народной жизни – «Базарная площадь в Елабуге», «Ярмарка, Иванов день», «Дровни», «Деревня Кодряково» и другие. Ценность альбома очень велика. Недаром его купила у Гуна Российская Академия художеств. 

Елабужский период творчества для Гуна был непродолжителен и закончился с возвращением в Петербург Ивана Шишкина.

Париж

В 1863 г. К.Ф. Гун поехал за границу, в качестве пенсионера Академии. 

Посетив Лейпциг, Дрезден, Прагу и Мюнхен, поселился в Париже и сразу же начал картину "Эдита Лебяжья-шея находит на поле Гастингской битвы труп своего возлюбленного Гаральда", оставшуюся неоконченной, и портреты, среди которых портрет писательницы Маркевич.

Пригодились Гуну за границей и его елабужские впечатления и зарисовки. Это можно судить по тематике картин парижского периода - "Цыганка ворожит татарской девушке" (1865 г.), "Молодая татарка" (1868 г.). 

В парижском салоне он выставляет картину "Крестьянская свадьба" (1866 г.), которую приобретает коллекционер Лангенберг из Франкфурта-на-Майне. Французские критики с большой похвалой отзывались о его творчестве. Открытки и репродукции с его картин шли нарасхват. 

В 1868 г. в парижском Салоне была представлена картина Гуна "Канун Варфоломеевской ночи" (Русский музей, Санкт-Петербург), обратившая пристальное внимание к художнику. Эта работа стоит на высшей ступени наследия Гуна. На первый взгляд это хрестоматийная академическая работа на историческую тему. Однако современники прочитывали в ней намеки на современную политическую ситуацию. Писать террористическую акцию королевской власти по уничтожению протестантов-гугенотов, осуществленную руками фанатичных католиков в обстановке дышащей на ладан Второй империи Наполеона III, возникшей на руинах республики, - смелость на грани революции. Картина затем была перевезена в Санкт-Петербург и была приобретена Императором Александром III, тогда еще наследником - цесаревичем. Эта картина принесла художнику звание академика. Повторение этой картины, сделанное акварелью, находится в музее Академии художеств. 

К «Кануну Варфоломеевской ночи» была написана вторая картина «Сцена из Варфоломеевской ночи». Вошло в этот своеобразный цикл и полотно «Голова средневекового рыцаря». Эта картина известна также под названием «Старый воин времён гугенотов», а на 1-ой передвижной выставке картина была экспонирована под названием "Старик в средневековом шлеме".

Передовая общественность восприняла данный цикл, как осуждение религиозного фанатизма. Подобная трактовка относится и к «Голове средневекового рыцаря». Профильное изображение воина, выбранное живописцем, позволило подчеркнуть его старческую немощь, столь контрастирующую с готовностью старика к участию в кровавой бойне, к чему его зовет жестокая религиозная нетерпимость.

В. В. Стасов с гордостью писал о творениях Гуна: «...в этих картинах выразилось столько истины и глубины, что если бы поставить их в парижских музеях, они играли бы там очень капитальную между французскими картинами на французские сюжеты: вот как иногда сильны русские таланты! До сих пор ни один французский или немецкий, или итальянский художник не способен был бы сделать на наши сюжеты то, что мы способны сделать на их сюжеты».

После триумфа в Санкт-Петербурге Карл Гун возвратился снова в Париж, где в течение двух лет им были написаны картины "Дети с котятами", "Больное дитя", "Цыганка ловит в тамбурин брошенную ей монету", "Голова средневекового рыцаря" и "Итальянка с цветами". 

За последнюю работу Академия художеств присвоила Гуну звание профессора. 

Франко-прусская война 1870 года заставила Гуна оставить Париж. Весной 1870 г. он уезжает в Нормандию, затем в Брюссель.

Последние годы 

По возвращении в Россию в 1872 г. Гун был избран в члены совета Академии. В это время совет Академии художеств принимает решение привлечь к занятиям со студентами молодых педагогов, и в частности, обращается с таким приглашением к Карлу Гуну и назначает его профессором Академии.

На деятельность художника в России было отпущено всего два года.

В том же 1872 году художник совершил путешествие по России. 

В Петербурге им окончено несколько работ, начатых за границей, и написаны портреты бывшего директора морского училища Римского-Корсакова (для училища), госпожи Солдатенковой, урожденной Филипсон, и княгини Барятинской.

Гун пробовал и литографировать. Первый опыт в этой технике изображает трех гениев, рассматривающих рисовальную книгу, а четвертый держит фонарь. Второй литографией стало оформление меню для обеда баварского посланника графа Тауркирхена в СПб.

В 1874 г. у Гуна обнаружились признаки чахотки. Медицина была бессильна перед ней, но как вариант спасения врачи посоветовали художнику сменить сырой петербургский климат на более благодатный. Он едет в Самару на местные кумысолечебницы, но ожидаемого эффекта не получает. При этом художник продолжает плодотворно работать. Он расписал плафон на главной лестнице Аничковского дворца («Улетающая Ночь и появляющаяся Аврора»), написал образы святой Анны Пророчицы и Благовещения лично для Императрицы, а также росписи "Нагорная проповедь" и "Явление воскресшего Христа святой Марии Магдалине" для православной церкви, построенной графом фон Дервизом в Лугано (Швейцария).

Кстати, мало кто знает, что имя Гуна значится среди основателей знаменитых передвижных выставок и целого философско-идеологического движения передвижничества. В 1873 г. Гун становится членом Товарищества передвижных Художественных выставок и представляет свои работы на I выставке. При этом, что на всех этапах своей творческой биографии он ни на йоту не отошел от академической традиции. 

Иллюстрацией этой мысли служит история создания картины "Попался!" (Третьяковская галерея). Картина была написана во Франции, где художник находился на лечении в середине 1870-х годов (об этой поездке нигде больше не встречал информации, так что доверюсь авторам блога "Открытка-репродукция). 

О сюжете картины из местного крестьянского быта художник рассказал в письме к П. М. Третьякову: "Мальчик, желающий улизнуть к товарищам играть, наткнулся на отца». Бесхитростность мотива картины показывает, что передвижники, бывая за рубежом, в противоположность сторонникам академической школы, не искали «экзотики». 

В заграничных произведениях передвижников отражался их всегдашний интерес к народной жизни, стремление воплотить в искусстве, прежде всего, общечеловеческие черты. Картина «Попался!» экспонировалась на пятой выставке передвижников, ставшей последней прижизненной выставкой произведений живописца. 

В. В. Стасов так отозвался о полотне «Попался!»: «...картина написана великолепно! С таким тонким чувством... что не худо было бы поучиться многим и многим нашим художникам».

Когда болезнь обострилась, опять же по настоянию врачей, художник отправился на лечение в мягкий климат Швейцарии. Но, как оказалось, он приехал в эту страну, чтобы умереть. Скоротечная чахотка сразила художника в расцвете творческих сил, именно тогда, когда он сам считал свое положение в искусстве полностью упрочившимся, когда, наконец, жизненные условия позволили ему обзавестись семьей. 

В лице дочери архитектора Монигетти - Веры Монигетти, он нашел не только верную спутницу жизни, но и деятельную помощницу в осуществлении творческих планов (в картине «Попался» она позировала мужу для образа молодой матери-работницы, стирающей белье).

Сердце художника не могло больше бороться с туберкулезом и остановилось. Гун скончался в Давосе (Швейцария) в январе 1877 года, прожив всего 47 лет. 

Жена перевезла тело художника на родину, в Мадлиену. 

Посмертная выставка его картин была устроена в 1878 г. при VI выставке передвижников по инициативе Крамского и при самом деятельном его участии, на ней экспонировались живописные и графические работы Гуна, его рисунки из путевых альбомов. 

На этой же выставке Крамской представил свой портрет Гуна, написанный уже после смерти художника. Учитывая, что последние годы Гун провел за границей, искусствоведы предполагают, что Крамской писал художника не с натуры, а со своего же карандашного наброска Карла Гуна, созданного приблизительно в 1875 году и хранящегося сейчас в Краснодарском художественном музее им. Луначарского.

Послесловие

Гун справедливо причислен к лучшим живописцам русской школы. Он не был наделен пылкою и особенно находчивой фантазией, но обладал значительной наблюдательностью, прекрасно знал рисунок и отличался сильным и гармоничным колоритом. 

Один из друзей Карла Гуна писал о нем: "...в выборе сюжетов Гун был всегда симпатичен и грациозен... поэтической душе его не были свойственны сюжеты, к которым художники нередко припрягивают наверх политику или другую водовозную клячу современности для лучшей тяги".

Работы Гуна высоко ценились и при дворе, и практически среди всех интересующихся живописью имперских сословий. Их можно было встретить и в императорских апартаментах, и в частной коллекции князя Орлова, но и на выставке передвижников, и в собрании Третьяковых. 

Сегодня значительная часть работ Карла Гуна хранится в архивах Третьяковки и Русского музея, в коллекции Латвийского Национального художественного музея, но практически не экспонируется.

Много его работ находится в частных коллекциях. 

Примечательна ограниченность интереса искусствоведов к фигуре Карла Гуна: единственная, но далеко не полная монография о жизни и творчестве художника - "Карл Федорович Гун" (автор А. Эглит) - была издана в Риге в 1955 г. и с тех пор больше не переиздавалась.

В июне 2002 г. в Елабуге в доме-музее И.И. Шишкина экспонировались 16 рисунков и акварелей Гуна. Это было первое знакомство елабужан с творчеством художника, запечатлевшим для истории виды этого края и его людей.

В 2009 году искусствовед из Набережных Челнов Ольга Владимировна Пудакова исполнила свою давнюю мечту, при помощи городского культурного центра «Эврика», музея-заповедника Елабуги она издала альбом работ Карла Гуна, став его автором-составителем. Издание альбома было осуществлено при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, а также двух фирм Набережных Челнов – «Камспецэнерго» и «Энергогазкомплект». 

В материале использованы статьи журналистов Илисы Ганеевой (газета "Восточный экспресс" от 23 февраля 2001г.), Игоря Ватолина (Латышская газета «Час» от 22 ноября 2006 г.), Людмилы Акишиной (Елабужская газета «Новая Кама», июль 2009 г.), А. Иванова ( газета «Вечер Елабуги»).

Также использованы материалы сайтов www.rulex.ru , www.art-catalog.ru и блога otkritka-reprodukzija .

Рубрики: ЖЗЛ/Прибалтика

За этот замечательный материал мы благодарны авторам сайта http://www.liveinternet.ru/users/2010239/post118533849/