Зауервейд Александр Иванович 

Sauerweid Alexander

(1783 - 1844)

Жизнь, а следовательно и творчество, Александра Ивановича Зауервейда были наполнены интересными событиями. Так, в 1831 году, к тому времени известный живописец, рисовальщик и гравер, получил в Академии художеств необычное предложение — возглавить в качестве профессора класс живописи животных для батальной и других видов живописи. Отметим, что это предложение имело свою предысторию, ибо еще в 1812 году тогда еще совсем молодой художник, проживавший в Дрездене, выполнил маслом ряд изображений лошадей по заказу самого Наполеона.

Воспитанник Академии искусств (1790—1798), А. Зауервейд связал свою дальнейшую жизнь с изобразительным искусством. Получил основное профессиональное образование в Академии художеств Дрездена (1806—1812).

Склонность к батальной живописи вполне успешно начала реализовываться для молодого живописца в Париже (1812—1812) и Лондоне (1814—1817), когда появились картины "Взятие Парижа", "Сражение при Ватерлоо", "Александр I и граф Платов на параде в Гайд-парке в 1815 году".

В дальнейшем многочисленные рисунки, офорты и картины художника лишь увеличивали его известность и признание. А.И. Зауервейд знакомил с граверным искусством императора Николая I и великого князя Михаила Павловича. В 1827 году за особые заслуги перед отечественным искусством был избран почетным вольным общником Академии художеств. Как профессор Академии воспитал многих учеников — будущих известных отечественных баталистов. 

__________________________

БРИЛЛИАНТ ДЛЯ КОРОНЫ. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ЗАУЕРВЕЙД

Знаменитый маринист Иван Айвазовский не сразу попал на вершину Олимпа – путь к ней был долог и тернист. Вполне возможно, что его талант погиб бы втуне, если бы не постоянное внимание прославленных российских художников. Одним из таких корифеев, протежировавших Айвазовского, был профессор Академии художеств Александр Иванович Зауервейд.

"Портрет А.И.Зауервейда" 1840-е гг.

Автор - Богдан Павлович (Готфрид) Виллевальде (1818-1903)

В те времена высочайшее повеление императора зачастую сильно противоречило истинным интересам русской культуры. Так и Айвазовский был определен в ученики к модному живописцу из Франции Филиппу Таннеру. Учить Айвазовского Таннер не спешил, используя молодого художника в качестве подмастерья. Единственная профессиональная работа, которую Таннер доверял Айвазовскому, – городские этюды. Но, делая этюды для француза, Айвазовский в холодную сырую осень постоянно простужался, что также раздражало его учителя, патологически боявшегося заболеть чем-нибудь серьезным.

Однажды Айвазовский, периодически отогревая руки дыханием, быстро делал наброски Петропавловской крепости. Именно здесь его увидел профессор Зауервейд.

– Что вы здесь делаете, молодой человек? – поинтересовался Александр Иванович.

– Да вот, профессор, наброски Таннер отправил писать… Позавчера писал, вчера писал, а он все недоволен…

– А ну-ка пошли со мной!

И Зауервейд буквально потащил Айвазовского в мастерскую Филиппа Таннера. По мере приближения к цели своего путешествия профессор распалялся все больше и, ворвавшись в мастерскую, закричал:

– Что вы себе позволяете, господин Таннер! Талантливого художника держать на этюдах?!

– Остыньте, профессор, – совершенно спокойно парировал француз. – Мне лучше знать, как выучить этого нерадивого студента.

– Да вы не понимаете!..

– Нет, профессор Зауервейд! – оборвал Таннер. – Это вы не понимаете! Ученик передан под мою опеку высочайшим повелением! Хотите оспорить мнение императора?

Александр Иванович в бешенстве удалился, а Таннер вновь нагрузил Айвазовского бессмысленной работой.

Через пару дней Зауервейд вновь нашел Айвазовского на сырой улице. Понаблюдав за работой студента, профессор неожиданно сказал:

– Через полгода конкурсная выставка Академии, и вам надо бы написать хотя бы одну картину.

– Я бы с радостью, профессор, – уныло отозвался Айвазовский. – Но когда?..

– А вы скажите Таннеру, что серьезно заболели, и врачи подозревают туберкулез. Просите отпуск! Таннер трус и побоится рисковать своим драгоценным здоровьем.

Айвазовский так и сделал и уже через два дня приступил к написанию картины. Полгода спустя он выставил на конкурс не одно, а шесть полотен, при этом знаменитый сегодня «Этюд воздуха над морем» буквально произвел фурор. К сожалению, ошеломляющий успех Айвазовского не прошел мимо внимания Таннера – он мгновенно понял, что вместо лечения его ученик писал свои картины. В личной жалобе царю Таннер так расписал подлость поведения, нерадивость и хитроумие Айвазовского, что Николай I не на шутку разгневался. Картины Айвазовского с выставки были изъяты, а над самим художником, впавшим в немилость, нависла угроза полного забвения.

Постепенно страсти улеглись, и через пару месяцев Александр Иванович Зауервейд, дававший уроки живописи детям императора, рискнул вступиться за Айвазовского. При этом сделал это весьма оригинальным образом: принес одну из картин молодого художника на урок и принялся разбирать ее достоинства, как пример мастерства. Хитрый профессор прекрасно знал, что Николай I зайдет сегодня к своим детям.

Увидев картину, император, вгляделся в нее и с интересом спросил:

– Чья это работа?

– О, ваше императорское величество… Это написал истинный талант! Я даже думаю, что он станет одним из бриллиантов в вашей короне.

– Профессор, я ведь спросил не о достоинствах художника – их я способен разглядеть.

– Это картина Айвазовского, ваше величество, – поклонился Зауервейд.

Император нахмурился.

– Кажется, припоминаю… Его картины были сняты с выставки. Почему же она здесь?

– Потому что мне показалось, что истинные бриллианты не могут храниться в подвалах Академии. Их должны видеть все.

Николай I сделал несколько шагов назад, затем подошел к картине почти вплотную и, наконец, сказал:

– Чертовски талантливый шельмец! А вот почему вы, уважаемый Александр Иванович, раньше не доложили мне об его картинах и не заступились за Айвазовского?

– Когда мощнейший корабль палит из пушек во все стороны, жалкие лодчонки, даже нагруженные самыми ценными сокровищами, должны хорониться у берегов, – дипломатично ответил Зауервейд.

– А вот здесь, дорогой профессор, вы ошибаетесь, – усмехнулся император. – Настоящим бриллиантам пушки не помеха!

И Айвазовский был прощен.

За этот интересный материал мы благодарны авторам сайта http://www.people.su/articles/581/

_____________________________________

Зауервейд Александр Иванович

Большая биографическая энциклопедия

Зауервейд, Александр Иванович - отец Зауервейда Александра Александровича, родился 19 февраля 1783 г. в Курляндии. Умер 25 октября 1844 г. в Петрограде, художественное образование получил за границей, причем в 1812 г. в бытность в Париже рисовал для Наполеона его лошадей. Иордан, наш знаменитый гравер, сохранил очень характерное для З. воспоминание. Когда до Парижа дошло известие о взятии войсками Наполеона Москвы и пушечными выстрелами известили парижан об этом событии, З. работал в мастерской французского художника. Узнав причину пальбы пушек, он бросил кисти, со слезами ушел из мастерской и в течение двух дней не принимался за работу. Иордан приводит этот случай, как характеризующий русский патриотизм З. И действительно, З. носил только немецкую фамилию и всею своею деятельностью, направленною, главным образом, к развитию русских талантов, вовсе не походил на большинство русских профессоров-немцев эпохи императора Николая I.

В Париже З. оставался до 1814 г., до торжественного входа русских войск в Париж. Надо полагать, что в это время художник, уже заслуживший почетную известность мастерским изображением лошадей, был представлен императору Александру І и приглашен им возвратиться на родину со специальною задачею, вместе с другим иностранным художником Ладюрнером, нарисовать и издать "рисунки обмундирования русских войск". К этой главной задаче вскоре присоединились еще и другие — обучение рисованию детей великого князя Николая Павловича, а затем и детей великого князя Михаила Павловича, великих княжон Марии и Елизаветы Михайловны. Таким образом З. обучал рисованию и наследника престола, впоследствии императора Александра II. Близость ко двору безусловно сыграла значительную роль в жизни З., и на второй год царствования императора Николая І, 27 сентября 1827 года, З. был избран в почетные вольные общники Академии Художеств. 10 февраля 1831 г. в заседании совета Академии Художеств было постановлено: "почетному вольному общнику Зауервейду за исправление должности профессора по классу живописи животных, для баталий и других родов, производить следующее по новому штату сей Академии жалованье, т. е. 2000 рублей в год с 1 февраля 1831 года". Таким образом с 1831 г. узаконена была преподавательская деятельность З.; 24 сентября 1836 г. президент Академии Художеств А. Н. Оленин предложил баллотировать в профессоры 3-й степени г. почетного вольного общника З., "приобретшего всеобщую известность многими отличными произведениями по части баталической живописи". Баллотировкою З. был единогласно избран профессором 3-й степени. В 1842 г, он "в награду отличного усердия и трудов по образованию учеников Академии Художеств" был пожалован в профессоры 2-й степени, каковым он и оставался до своей смерти, не обладая в то же время никакой академическою степенью.

В течение 15-ти лет через класс З. прошел многочисленный ряд учеников. Нельзя забывать, что в это время "баталическая живопись" играла значительную роль, что видно хотя бы из слов императора Николая I к художнику Моллеру (творцу "Поцелуя" и "Русалки"): "Я люблю баталическую живопись, и она очень нужна; у нас есть довольно того, что можно передать потомству — подвиги на Кавказе и много другого, а с тех пор, как не стало нашего Зауервейда, некому этого поручить". В этих же словах заключается и оценка императором Николаем I Заурвейда; ясно, что император очень любил, уважал и ценил своего художника. Этою близостью к императору З. пользовался для покровительства начинающим художникам. Так, когда, вследствие интриги французского художника Таннера против своего ученика Айвазовского, картина последнего по особому Высочайшему повелению была снята с академической выставки и карьере Айвазовского, как казалось, наступил конец, З. воспользовался подходящим моментом и убедил императора Николая І в невиновности Айвазовского. Характерны слова З. на вопрос императора Николая І, почему З. не говорил ему раньше об Айвазовском: "Ваше Величество, — так передает слова Зауервейда один из современников, — во время бури маленьким лодочкам небезопасно приближаться к линейному кораблю, да еще стопушечному... в тихую погоду можно". Точно также З. хотел выхлопотать милости и К. Брюллову, но последний будто бы не явился в мастерскую, когда в ней ожидали императора Николая Павловича. К своим личным ученикам З. относился очень внимательно, что видно хотя бы из следующего факта: отправляясь летом 1838 г. в Теплиц "для обозрения места Кульмского сражения и Лейпцигской битвы", причем подробности этих сражений обещал объяснить художнику сам прусский король (З. в то время приступал к своей картине "Лейпцигское сражение"), З. выхлопотал совместную поездку и двум своим ученикам, В. Тимму и А. Коцебу, так как находил, что эта поездка может быть для них очень полезною. Наконец, в заботах о своих учениках З. в 1842 г. представил совету Императорской Академии Художеств "литографированную анатомию лошади". Совет постановил приобрести эту "анатомию" для руководства ученикам.

Близость к императору Николаю I иногда приносила художнику и неприятности. Во время обсуждения в 1840 г. представленных президентом и измененных министром правил касательно преобразования училища при Императорской Академии Художеств и учреждению в нем нового штата З. предложил объявить совету Академии Художеств об отзывах, сделанных ему лично Государем Императором по поводу преобразования Академии. Такого нарушения субординации министр двора не мог потерпеть, и потому он просил "г. президента сделать г. Зауервейду за таковой поступок строгое замечание и внушить ему, что в делах, до Академии Художеств относящихся, кроме его светлости (т. е. министра двора), никто не в праве объявлять Высочайших повелений и что если бы сам Государь Император изволил удостоить его, Зауервейда, каких-либо личных приказаний, то ему надлежало донести об этом, для приведения в надлежащее исполнение, его светлости". Но мало этого, министр двора находил нужным, чтобы президент разъяснил, З., что "в настоящих чрезвычайных собраниях Академии Художеств надлежит рассуждать только о том, что препровождено его светлостью министром двора на соображение Совета", всякие же рассуждения на общие темы об Академии Художеств безусловно не допускались. Очевидно, что вследствие недовольства министра двора не прошло предложение З. "о назначении ежегодно особой суммы для заказов художникам работ". З., зная тяжелое необеспеченное материальное положение русского художника, полагал, что назначение определенной суммы позволит до известной степени улучшить его положение и, главное, не будет прежней неопределенности. Но, очевидно, предложение З. было доложено императору Николаю Павловичу, как нежелательное, так как на это предложение император "соизволил отозваться, что если картины и другие художественные произведения наших художников удостоятся Высочайшего внимания, то Его Величество предоставляет себе покупать оные для поощрения художников", т. е. вместо права, о котором хлопотал З., осталась та же милость, то же неопределенное положение. При вопросе о реформе Академии Художеств З. выступил ярым противником бывшего при Академии Художеств воспитательного училища, вполне основательно полагая, что училище при Академии Художеств должно преследовать свои специальные художественные цели.

Первое произведение, с которым З. выступил перед русскою публикою, была картина под названием "Горский наездник", появившаяся на выставке 1827 г. Художественная критика того времени отозвалась о картине в общем сочувственно, хотя и подчеркнула общие недостатки творчества З. Так, критик указывал, "что все подробности одежды выделены с великою тщательностью, несмотря на яркость цветов, в тонах красок нет излишней резкости... конь его имеет весь пыл горской породы; он, говоря словами нашего воина-поэта Д. В. Давыдова, кипит под седоком... окружающий пейзаж слегка только обозначен, а этого жаль, скажем более, при тщательной отделке принадлежностей всадника, небрежность пейзажа как-то нарушает полноту картины". Воздушная перспектива никогда не удавалась художнику, который был, собственно говоря, талантливым рисовальщиком, но которому приходилось компоновать целые картины на военные сюжеты. Первою из таких картин была картина "Взятие Варны", появившаяся на академической выставке 1833 г. и изображающая собою эпизод из русско-турецкой войны 1827 — 1828 гг., в которой император Николай I принимал личное участие, причем при переезде государя через Черное море от Варны в Одессу пришлось выдержать такой страшный шквал, что являлось опасение за благополучный переезд. Весьма понятно, что картина "Взятие Варны" при своем появлении вызвала всеобщую похвалу и одобрение. Один из военных знатоков того времени писал о картине следующие строки: "в этой картине так много ума, воображения, истины и умения разнообразить однообразие, а главное схвачены все подробности осадочных работ так верно, что, вглядевшись в нее, невольно переносишься в самое место славного подвига полковника Шильдера. Словом, картина З. лучше всяких описаний знакомит с окончательным актом осады Варны". Конечно, то, что Глебов, автор вышеприведенных строк, считал за достоинство картины, с точки зрения художественной критики не может быть признано таковым — в картине не было главного: художественного творчества, это была не картина, а иллюстрация известного момента осады, причем соблюдена была не только топографическая точность, но и портретная передача действовавших лиц. Затем появилось "Кульмское сражение" и, наконец, "Лейпцигское сражение"; последняя картина не была докончена художником вследствие смерти, и 17 ноября 1844 г., по приказанию императора Николая Павловича, был вызван "художник 14 класса Вилевальде для окончания начатых покойным профессором Зауервейдом работ". Картина "Лейпцигское сражение" появилась на академической выставке 1845 г. и затем была помещена в Александровском зале Зимнего Дворца. Еще одна большая картина З. "Прейсиш-Эйлауская баталия" в тридцатых годах XIX столетия находилась в Митаве, в городском музеуме, куда она, кажется, поступила, как дар автора. Во всех этих картинах, выражаясь словами А. Сомова, "композиция несколько натянута, письмо суховато, воздушная перспектива слаба, но задуманы они вообще не худо, а по рисунку весьма исправны, особенно Зауервейд хорош в фигуре лошадей". Большое историческое значение имеют рисунки З. к изданиям военного министерства: 1) собрание мундиров гвардии, 2) собрание мундиров армии и 3) собрание мундиров 1-го кадетского корпуса; безусловно интересны его многочисленные до сих пор мало известные рисунки придворной жизни. Так, например, будучи в Москве, во время коронации, З. срисовывал "12 черкесских князей" по поручению Государыни Императрицы; таких рисунков должно быть громадное количество, часть их имеется в Третьяковской галерее. Наконец, укажем, что З. принадлежит иллюстрация басни И. А. Крылова "Конь и Всадник" в издании 1826 года. Об этой иллюстрации в то время писалось: "конь пышет гордою жизнью, он достоин соперника Вернетова Зауервейда, живописца русского, известного искусством в рисовании лошадей".

"Северная Пчела" 1826 г., № 41; 1827 г., № 113; 1832 г., №290; 1833 г., стр. 1000; 1839 г., стр. 919; 1840 г., стр. 928; 1842 г., стр. 1097; 1845 г., стр. 1068. — "С.-Петербургские Ведомости" 1839 г., стр. 160. — "Сын Отечества" 1830 г., т. XLIV, стр. 225; 1831 г., т. ХLII, стр. 237. — "Художественная Газета" 1840 г., № 24. — "Иллюстрация" 1846 г., № 17. — "Художественные Сокровища России" 1902 г., стр. 204, 205. — "Русская Старина", т. XIV, стр. 282; XXI, стр. 664; ХХII, стр. 102; ХХIII, стр. 302; ХХVII, стр. 229; XXXI, стр. 411, 634, 638; XLV, стр. 344, 353, 361, 528; LXXI, стр. 63; СIII, стр. 160; СV, стр. 42, 43. — Мюнстер, "Портретная Галерея", т. II, стр. 66. — Петров, "Материалы к истории Академии Художеств", т. II, стр. 219, 221, 258, 279, 308, 329, 347, 352, 395, 399, 437, 446; т. III, стр. 25. — Каталог Третьяковской Галереи. — Каталог гравюр Академии Художеств. — Д. Ровинский, "Словарь граверов". — В. Верещагин, "Русская карикатура", т. І, стр. 9. — " Петербургский Некрополь".

А.

(1782—1844) — рус. художник-баталист. Обучаясь художеству в Дрезден. академии, он был свид-лем воен. жизни наполеон. эпохи и схватывал ее характер. черты мастерск. рисунками акварелью, пером и в офорте. Серия изданных им в 1809—1810 гг. гравир. "Воен. сцен под Дрезденом" обратила внимание публики и Имп. Александра I, который потребовал возвращения З. в Россию. З. сопровождал Имп-ра при въезде в Париж, в поездке в Лондон, а затем состоял в Академии худож-в, где ему был поручен "класс живописи животных для баталий и друг. родов". Ряд его учеников (Виллевальде, Коцебу, Тимм, Пиратский и др.) образовали целую школу баталистов, характерную для Никол. эпохи. Имп. Николай I оч. благоволил к З., поручил ему художеств. образование своих сыновей и сам занимался гравир-нием под его руководством. З. в своих больших картинах ("Сражение под Лейпцигом", "Взятие Варны" и др.) страдает недостатками композиции и колорита, но отличается хорош. рисунком, который приобретает особ. ценность в его мелк. работах — живых, бойких рисунках и офортах; наиболее интересный из них — "Бивуак казаков в Елисейских полях", не уступающий по изяществу лучш. франц. работам того времени. Курлянд. немец по рождению, З. был истым рус. патриотом; находясь в 1812 г. в Париже, он, по свид-ству гравера Иордана, при известии об оставлении Москвы ушел с плачем из мастерской и 2 дня не мог приняться за 

(Sauerveid). Родился в Курляндии 19 февраля 1783 г. Учился в Дрездене, откуда имп. Александр I вызвал его в 1814 году в Петербург. Он был профессором баталической живописи в Акад. художеств. Учил рисованию великих княжон и Александра Николаевича. Умер в Петербурге 25 октября 1844 года. Зауервейд хорошо и много гравировал крепкой водкой и учил этому искусству Николая I и в. кн. Михаила Павловича. Он был любимец императора Николая и позволял себе в академии порядочные дерзости. Один раз, в 1840 г., он "осмелился предложить Конференц-Секретарю, чтобы он объявил Совету Академии об отзывах, сделанных ему лично Государем Императором на счет преобразования Академии. Министр Двора, узнав об этом от Конференц-Секретаря, приказал Президенту сделать за это строгое замечание, внушив ему, что в делах, относящихся до Академии Художеств, кроме его Светлости (т. е. Министра) никто не вправе объявлять Высочайших повелений и что если Государь Император изволил удостоить его, Зауервейда, каких-либо личных приказаний, то ему надлежало донести об этом Его Светлости"... (Материалы за 100 лет. II. 395).

Работы его по гравированию:

1—32. Две сюиты по 16 картин военных сцен близ Дрездена; 8° в длину. На 16-й картинке 2-й сюиты представлен Голенищев-Кутузов, смотрящий на двух дерущихся на рапирах офицеров. 4.10 х 6.1½*.

Эти две сюиты были впоследствии изданы в одной общей тетради, с заголовком: "30 Blätter für Pferdezeichner und Schlachtenmaler. Arnold. Dresden".

33. Русский курьер на тройке; 8°. — 34. Саксонский курьер; 35. Два казака разрезывают дохлую лошадь; 36. Казак, виден сзади; 37. Bachkir et Kosak du Wolga; 38. Kalmuck et Kosak d'Ouralsk; 39. Казак прокалывает пикой янычара; 40. Фуражиры; 41. Три кавалериста (в контуре): S. f.; 42. Разные сцены из 1813 года; 43. Разные войска: русские, прусские, французские, проходившие через Дрезден; по 5 и 6 фигур на картинке; — 44. Париж с Медонской дороги: "Sauerveid fecit — Dresde chez Erneste Arnold ci-devant Rittner. | Vue de Paris, prise de la route de Meudon". Большой лист b длину.

45. Князь Голенищев-Кутузов верхом, сопровождаемый большой свитой; справа Беннингсен, в очках, что-то докладывает ему: "Sauerveid del: et sc"; 4.10 х 5.11½.

46. Император I и Гр. Платов на параде в Гейд-парке, в Лондоне. Большой лист в длину, гравир. кр. водкой и акватинтой (лица превосходно выполнены мельчайшим пунктиром гравером Скривеном и отличаются большим сходством): "Drawn and Etched by Aler Sauerweid a Native of Russia. — London, Published 12th. lune 1815, by T. Macdonald, Poets Gallery, 39, Fleet Street. — The Portraits Engraved by E. Scriven, Historical Engraver to H. R. H. the Prince Regent, and the Landcape Aquatinted by J. Hill. | To the British Nation. | This Print representing His Royal Hihgnes the Prince Regent, accompanied by His Illusrious Visitors their Impérial | & | Royal Maiestees, the Emperor of Russia, and the King of Prussia, & attended by Marshall Prince Blücher the Hetman | Platoff, and Several distinguish'd Foreign & British Officers, in Hyde Park, after the Review on the 20th lune 1814. | Is humbly inscribed as a Mémorial of that highly interesting Event, by | Thomas Macdonald. — A la Nation Britannique. | Cette gravure represente..." 14.4½ х 27.5*.

47 и 48. Две доски лошадиных скелетов (один вправо, другой влево); обе остались без подписи и находятся в Акад.

Источник: http://mirslovarei.com/content_bigbioenc/zauervejd-aleksandr-ivanovich-199269.html