Сергеев Николай Александрович


Nikolai Sergeyev


(1855-1919)

 

Будущий мастер пейзажа Николай Александрович Сергеев родился в Харькове. Живописи обучался у известного мастера и профессора Академии художеств Л.Ф. Лагорио.

В восьмидесятые годы XIX века художник много пишет, участвует в выставках Академии художеств, ведет большую работу по продвижению изобразительного искусства в глубину страны. В эти годы появляются на экспозициях его незатейливые, но на достаточно высоком уровне выполненные картины с видами юга России: "Водяная мельница (Малороссийский мотив)", "Татарский аул", "Покинутая хата в Малороссии", "Заглохшая речка", "Пасека", "Веселый шум ее колес умолк (Русалка)", "Казачья слободка", "На проселке", "У заливного луга", "Хутора", "В конце сада", "Элегия", "Тучка набежала", "Залив Днепра" и др.

Художественная и общественная деятельность Н.А. Сергеева была оценена: в 1887 году он получил звание почетного вольного общника Академии художеств, в 1889 году был награжден орденом святого Станислава 3-й степени в поощрение деятельности на художественном поприще. В 1910 году Н.А. Сергеев стал академиком пейзажной живописи.

_____________________________

Николай Александрович Сергеев

(По поводу двадцатипятилетия художественной деятельности)

 

Харьковская гимназия имеет полное право гордиться некоторыми своими воспитанниками. Из харьковской гимназии вышел знаменитый Генрих Семирадский. Питомцами харьковской гимназии считаются и наши известные талантливые пейзажисты – Сергеев и Васильковский.

Характерно то, что Сергеев в гимназии не занимался систематически рисованием и старался избегать официальных уроков преподавателя Безперчего (ученика Брюллова). Вероятно, сухое, бездушное, казенное отношение к делу учителя было тому причиной. Словом, Безперчий в первых художественных шагах Николая Александровича не сыграл никакой роли, как не сыграл он ее и по отношению к Семирадскому. В Харькове все были удивлены несказанно, узнав, что Семирадский поступил в Академию художеств. Никто никогда из харьковцев не видел Семирадского рисующим.

Сергеев в часы своих гимназических досугов занимался живописью довольно усердно. У Николая Александровича и по сей день сохранился пейзаж, написанный им, когда он был в третьем классе.

Быстро бежали юношеские годы. Окончив гимназию, он приехал в Петербург, с целью поступить в Институт путей сообщения. Но вместо института он попал в мастерскую маститого Льва Феликсовича Лагорио. Вместо того, чтобы сделаться инженером, Николай Александрович сделался художником-пейзажистом, каких у нас в настоящее время очень и очень немного.

Превосходный учитель, Лагорио сразу заметил выдающиеся способности своего юного ученика и занимался с ним особенно любовно и тщательно. Сергеев не был ни одного дня ни в Академии, ни в каком-либо другом художественном училище. Всем своим образованием живописца он обязан только одному Льву Феликсовичу. Двадцать пять лет прошло с тех пор, как, выставив свою первую «настоящую» картину и простившись с гостеприимной мастерской Лагорио, Сергеев вышел на самостоятельную широкую дорогу. Много воды утекло за эту четверть века! Николай Александрович написал несколько сот интересных холстов, пользуется вполне заслуженной репутацией первоклассного пейзажиста, но чувство теплой благодарности не выветрилось у него по отношению к маститому старцу. С особенным удовольствием и огоньком в глазах говорит всегда Сергеев о Лагорио и вспоминает свои далекие, ученические годы под участием и покровительством симпатичнейшего Льва Феликсовича.

Свободный, легкий рисунок, густой, сочный мазок, изящный колорит – вот отличительные свойства Сергеева-живописца. Николай Александрович редко удовлетворяется изображением покоя в природе. Наоборот, с какой-то нервной, подчас прямо вулканической страстностью, сплошь да рядом задает он себе трудные, головоломные задачи. Решить одну из подобных задач, выйти победителем – доставляет ему высокое творческое наслаждение…

Николай Александрович тяготеет к бурным мотивам. Ему любо изображать, например, бурю на воде со всеми ее стихийными симптомами, – вакханалию пьяных от ветра деревьев, когда могучий вихрь треплет их в разные стороны и до земли пригибает верхушки. Когда гонимая ветром вода, в каком-то слепом и свирепом гневе, устремляется на берег. Когда эта желтая, мутная, напоенная песком вода поглощает прибрежные цветы, гибкие, нежные, которые трепещут, тонут, захлебываются…

Помимо обычных настроений, которыми Сергеев одухотворяет свои пейзажи, он большой мастер еще по части, так называемых, литературных настроений. Смотришь на одну из подобных вещей, и мысль работает дальше, создавая, дополняя как-то призрачно, намеченные художником образы, связывая, комбинируя их… Три года назад Сергеев выставил картину «Дворянское гнездо», имевшую успех и в печати, и в публике.

А вот «Пошехонье». Захолустная, беспросветная глушь. Глухая окраина маленького уездного городка. Слякоть, непогода, унылый серый забор, на котором уцелели клочки афиши еще с той поры, когда, год назад, голодная бродячая труппа давала здесь «Гамлета». И так гармонирует с этим тоскливым мотивом одинокая, бредущая куда-то женская фигура. И жутко, безотрадно становится на сердце. Овладевает щемящая грусть. Положительно, литературные пейзажи, красноречиво говорящие о вдумчивом и умном художнике!

Малоросс по происхождению, Сергеев с особенным удовольствием разрабатывал всегда живописную природу чарующей родной Украины. Малороссийские вещи Сергеева – лучшие его вещи. Вот на берегу Десны сидит под деревом миловидная дивчина и плетет из луговых цветов пестрый венок. Вот тихо бредет по пыльной дороге, запряженный круторогими волами, тяжелый воз. Вот мужичок в серой свитке печально поник головой, глядя, как выбил беспощадный град «шматок» его поля. Вот лунной, благоуханной ночью, поодаль от помещичьего домика, сидит на скамейке в мечтательной позе молодая барышня. В темных южных небесах горят серебряные звезды. Все притаилось, затихло. А в густой, влажной траве сверкают фантастическими огоньками светлячки…

Никто из людей не находится в таком тесном, интимном сближении с природой, как пейзажисты, которые изучают ее пытливо и вдумчиво годами, целыми десятками лет. Видимая, реальная природа представляет собою в тоже время вечную мистическую тайну. Какое высокое, благородное наслаждение – проникнуть творческим оком в эту мудрую, искусно хранящую себя тайну!

Интересен взгляд Сергеева на природу… Пейзажист, по его мнению, должен упражняться двояко, – во-первых, писать этюды с натуры, чтобы изучить в совершенстве анатомию природы; во-вторых, должен вдумчиво наблюдать ее и «фиксировать» в своем воображении то или другое настроение, тот или другой момент. Только при наличности второго условия художник может назваться большим, всеобъемлющим пейзажистом. В самом деле, есть десятки, сотни, даже тысячи моментов, которых запечатлеть с натуры прямо немыслимо. Разве можно изобразить с натуры сильную бурю, даже ветер? Немыслимо! Капризный вихрь унесет и мольберт, и подрамок, вырвет кисть из рук художника. А если при этом еще струится проливной дождь. Где уж тут писать этюд! С большой натяжкой, положим, можно допустить, что художник будет писать бурю из окна, либо из передвижного павильона. Но, во-первых, подобный образ действий большей частью прямо невозможен, а во-вторых, неудобен, потому что связывает художника с известным пунктом, который, быть может, вовсе ему не интересен. Что же касается писания с натуры ночных этюдов, то здесь не в силах помочь никто и ничто. Только лишенный всякого чутья может писать этюды ночи при огневом освещении из окна или с помощью фонарей. Во-первых, все краски ночной природы будут казаться фальшивыми, совершенно другими, чем они есть на самом деле, во-вторых, и с палитрой своей трудно будет разобраться художнику при свете огня. Таким образом двойная фальшь дает в результате что-то несуразное, чуждое малейшего намека на правду.

Поэтому неудивительно, что Сергеев, зачастую рискуя здоровьем, подолгу простаивал под проливным дождем. Ранней весною проникал в топкую и сырую глубь лесных чащ, мерзнул на зимнем и осеннем рассвете… С трудом, после упорной борьбы, открывала природа художнику одну за другой свои сокровенные тайны.

Опубликовано в журнале «Антикварное обозрение»
Специальный выпуск 2011 г. (ссылка http://www.antiqoboz.ru/arhiv.shtml)