Семашкевич Роман Матвеевич 

Semashkevich Roman

(1900 - 1937)

Роман Семашкевич родился в местечке Лебедево Виленской губернии, в крестьянской семье. Его отец работал садовником у пана и в то время уже выращивал в оранжерее орхидеи. Закончил белорусскую гимназию. Учился живописи и рисунку в школе Бронислава Тарашкевича в Вильно, затем в Витебском художественном училище на скульптурном отделении. Завершил образование в Москве, в Высшем художественно-техническом институте, где его учителями были: Д. Кардовский, А. Древин, С. Герасимов.

Писал портреты, пейзажи, сцены из городской жизни, жанровые композиции. Смелые и неожиданные цветовые решения, наивное восприятие и экспрессивность исполнения определили творческую манеру художника. Искусство Романа Семашкевича высоко ценили его современники: Надежда Удальцова, Юрий Олеша, Илья Ильф, Татьяна Маврина, Николай Харджиев, Давид Штеренберг. Его полотна приобретали музеи и коллекционеры.

В 1930 году Семашкевич принял участие в выставке объединения «Всекохудожник». Его первая персональная выставка состоялась в Москве в 1931. В том же году картины Романа Семашкевича экспонировались на выставке группы «Тринадцать». С 1932 года член МОСХ. В 1932—1937 гг. — художник совершил творческие поездки на Урал, на Алтай, в Белоруссию.

2 ноября 1937 года Роман Семашкевич был арестован по сфабрикованному обвинению в «контрреволюционной агитации» и 22 декабря расстрелян. Картины, находившиеся в мастерской художника были конфискованы сотрудниками НКВД. Эти произведения считаются утраченными.

В 1990 году в Москве состоялась первая посмертная выставка его работ.

Известные произведения «Чайная» — в собрании Русского музея «Автодор» — в собрании Третьяковской галереи

Литература

Ермакова Т. А. Роман Матвеевич Семашкевич. ― М., Третьяковская Государственная галерея, 1990

Васильева Н. М. Роман Матвеевич Семашкевич. ― М., Галарт, 1996

Плугина Н. В. Группа «13» в контексте художественной жизни конца 1920-х―середины 1950-х. Канд. дисс. ― М., 2009

Ссылки

Художники и Бутовский полигон Биография Романа Семашкевича — «Словарь искусств Гров» (англ.)

Жизнь и смерть Романа Семашкевича

Роман Семашкевич. Прогулка заключённых «Яркая жизнь, жестокая смерть»

Информационный портал МГИМО — «Известные люди Беларуси»

_______________________________

Семашкевич Роман Матвеевич (1900-1937) — советский живописец и график.

Столичные музеи и частные галереи, обычно не ведающие, кто и что из них будет показывать в текущем сезоне, в этот раз словно сговорились — все, от Третьяковки и Пушкинского до Московского центра искусств и галереи «Ковчег», выставили графику. Однако осенний паводок акварели, туши и сепьи вовсе не означает, что у широкой публики внезапно пробудился какой-то особый интерес к этому виду искусства. Просто музейщики и галеристы отмечают 100-летние юбилеи известных мастеров графики. Одних чествуют своевременно, других — с запозданием, третьих -даже с опережением.

Открытие нынешнего сезона — Роман Семашкевич (1900-1937). Мало кто его знает. Что и немудрено. На творчество ему было отпущено всего семь лет: в 30-м он закончил Художественный институт, в 37-м расстрелян по решению «тройки». Большинство работ изъято из мастерской и уничтожено НКВД. Говорят, что донесли свои же, коллеги-художники. «Пропаганда фашизма и клевета на социалистический строй» — значилось в личном деле.

То, что показал Московский центр искусств, - крохи из наследия Семашкевича. По темпераменту и таланту это был русский Модильяни и Утрилло — словно предчувствуя скорую гибель, он безудержно рисовал даже на салфетках, клеенках, обоях и простынях; по убеждениям — истовый коммунист, характер крестьянский с незлобивым юмором.

Он хотел делать искусство современное и понятное народу, любил «наива» Пиросмани, репортажную фотографию Родченко и Лисицкого, легкий, «проволочный» рисунок, в путанице которого всегда угадывалось главное Простодушное ёрничество по поводу советских бюрократов и пьянства в рабочих поселках, наброски с тех, кого увозили в «воронках», уготовили ему путь на Лубянку. Наивный не только в искусстве, но и в жизни.

Художника Романа_Семашкевича забыли сфотографировать в тюрьме в день ареста, как положено было по инструкции. Это «нарушение» исправили спустя 50 дней, перед расстрелом. Ему было 37 лет. И год был 37-й… Об этом мне рассказала постоянная его натурщица, персонаж многих его картин — Надежда Мироновна Васильева. Короткое время — жена и почти шестьдесят лет — вдова…

- Как же вам удалось определить время фотосъемки? — наивно поинтересовался я. — А очень просто. Арестовали-то его на моих глазах 2 ноября, он был чисто выбрит. На фото же он в бороде. Впрочем, фотографию мужа (как и полную информацию о его судьбе) КГБ вручил ей после многолетней и бесплодной пере- писки лишь в результате вмешательства корреспондента «Известий». До того была только издевательски куцая справка о реабилитации «за отсутствием состава преступления». Кстати, ни на одном из четырех допросов виновным он себя так и не признал, что просто удивительно по тем временам: мало кто мог выдержать пьгтки.

При аресте у Семашкевича вывезли около двухсот картин, все они бесследно исчезли. Разворовали? Уничтожили? Распродали, как значится в официальных документах?  И тем удивительнее держать в руках художественный альбом живописи и графики Р.Семашкевича, составленный вдовой: считанные работы сохранились у нее, в Третьяковке, в Государственном Русском музее, в некоторых провинциальных музеях и у коллекционеров…Сам по себе факт появления этого издания — уже чудо. То есть издать можно все, что угодно, были бы деньги. А где взять их вдове с нищенской пенсией? Что-то выделило Министерство культуры, откликнулись Центр современного искусства Сороса и фонд Александра Солженицына. И на этом фоне нельзя без горечи вспомнить, что из Российского фонда культуры даже не ответили на письмо, а в Театральном музее им. Бахрушина и вовсе попытались получить с него деньги за право сфотографировать случайно оказавшиеся в их запасниках шесть картин. Правда, после звонка из редакции директор музея решил эту проблему бесплатно…

Судьба, казалось бы, сделала все, чтобы паренек из семьи белорусского крестьянина, где воспитывалось 16 (!) детей, оказался «забытым» художником. И это после того, как, по словам Т.Мавриной, «он был мечтой коллекционеров». В 20-30-е годы он был заметным участником одиннадцати групповых и шести персональных выставок (любопытно, что последняя из них, в 1936 г., состоялась в Центральном клубе НКВД..).

Кое-кто поощрительно называл его самородком, сравнивал с Пиросмани. Но «самородок» окончил белорусскую гимназию и художественную студию в Вильно, Витебский художественный техникум по классу скульптуры и живописный факультет ВХУТЕИНа. О его творчестве еще напишут, видимо, искусствоведы. Может быть, кто-то опять назовет его, как и в 30-е годы, формалистом. Но, на мой непросвещенный взгляд, нет ничего более реального, чем его «Долина реки Громатухи. Алтай», «Всадник на белой лошади», «Мужчина с трубкой», «Белые цветы» Жаль только, что прекрасные репродукции в альбоме, изданном «Галартом», увидят считанные люди — тираж всего 1500 экземпляров.

А его вдова Надежда Мироновна уже собралась брать новый барьер: хочет организовать выставку графики мужа в Музее изобразительных искусств им. А.С.Пушкина. Да помогут ей Бог и директор музея Антонова!

Макс Хазин

http://babanata.ru/?p=11096

___________________________________

Роман Матвеевич Семашкевич принадлежал как бы к двум поколениям сразу и впитал в своем творчестве характерные черты художественной психологии людей разного типа.

Жизнь Семашкевича была недолгой. Он родился в 1900 году, был арестован 2 ноября 1937 года и уже 22 декабря того же года расстрелян без суда и следствия по голословному обвинению в “антисоветской агитации” по решению “тройки” – ничем не ограниченного и никем не контролируемого незаконного судебного органа. В 1958 году, через двадцать один год после расстрела, художник, не признавший себя виноватым, был реабилитирован “в связи с отсутствием состава преступления”. Но это лишь часть огромной трагедии.

После ареста Романа Семашкевича все картины, находившиеся в его мастерской, были конфискованы НКВД, и их следы до сих пор не обнаружены. Осталось лишь сравнительно немного работ – картины, рисунки, которые еще при жизни художника попали в музеи и в частные собрания.

Жизнь и облик Романа Семашкевича весьма отличны от типичных биографий и типичного обличия художников тех лет. Семашкевич родился в городке Лебедево близ города Молодечно (теперь это Минская область Белоруссии, а тогда была Виленская губерния). Он вырос в многодетной крестьянской семье, а отец его был садовником у местного помещика. Подростком Роман уехал в Вильно (нынешний Вильнюс), работал там продавцом газет, одновременно учился в белорусской гимназии и в художественной школе Бронислава Тарашкевича. Во всем этом ощущается незаурядная энергия, широта интересов. К тому же Вильнюс после 1920 года был многонациональным центром в составе Польши, инициатива там била ключом, и молодой художник был вовлечен в бурную политическую жизнь западного края. В 1924 году он участвовал в организации белорусского комсомола в Польше и вслед за тем переехал в Витебск, который был советским городом и к тому же влиятельным художественным центром, где Шагал, Малевич, Лисицкий создали Народную художественную школу, откуда вышли многие видные мастера искусства. Правда, создателей школы уже в Витебске не было, но их боевой, неукротимый дух ощущался в работах преподавателей и учеников.

До 1927 года Семашкевич учился на скульптурном отделении Витебского художественного техникума. С 1927 по 1930 годы учился в Москве, но уже на живописном отделении: его учителями были Дмитрий Кардовский, Сергей Герасимов, Александр Древин. Это были героические времена Высшего художественно-технического института (ВХУТЕИНа). Молодые преподаватели и студенты ВХУТЕИНа были поразительно легки на подъем, любознательны и предприимчивы – нет таких уголков жизни, куда бы они не заглянули, чего бы не зарисовали, о чем бы не поведали карандашом, кистью или ручной лепкой. Улочка в Замоскворечье.

1930 Роман Семашкевич был невысоким плотным крепышом с руками мастерового, человеком с решительным, упорным характером, во всем проявлявшим самостоятельность и безусловную преданность идеям, воспринятым в юности. Поразительна любознательность художника, его готовность ехать на край света, чтобы запечатлеть далекие края и необычные нравы.

В 1931 году, окончив ВХУТЕИН, Семашкевич примкнул к группе “Тринадцать”, вместе с которой стал выставлять свои первые работы. Это была высокая оценка искусства Романа Семашкевича: в группе “Тринадцать” собрались мастера очень высокого класса тех времен, славившиеся тонким уверенным мастерством, изяществом стиля, безошибочным ощущением цвета, красотой линейного узора. Среди таких мастеров, как Татьяна Маврина, Николай Кузьмин, Даниил Даран, Семашкевич казался не вполне своим, хотя все признавали его исключительную талантливость. Очень высокую оценку его искусства дали Владимир Татлин и Давид Штеренберг, Владимир Маяковский и Алексей Крученых, Илья Ильф и Юрий Олеша. В щеголеватых работах тогдашних учеников и выпускников ВХУТЕИНа был некий международный шик, своеобразный аристократизм, что прекрасно уживалось с экзотическим ароматом далеких краев. Этот оттенок был Семашкевичу попросту чужд. В его творчестве есть нечто основательное, глубоко серьезное, тяжеловесное, может быть, грубоватое; во всяком случае поражает его способность видеть жизнь в ее безусловной правде, чуждой каким бы то ни было чертам изящной стилизации.

Художник умел и любил наблюдать красивое, изящное, но видел их на свой манер: обнаженная женщина и зеленое дерево, резвая лошадь и ловкая, ладная человеческая фигура – все это удивительным образом совмещает своеобразную классическую художественность (нередко композиция имеет прямые ренессансные прототипы) с неприкрашенной, неприбранной реальностью. В живописи Романа Семашкевича есть нечто глубоко самобытное. Он не привык подстраивать свое зрение к какому бы то ни было идеальному образцу, бестрепетно писал то, что он видел, и то, как он видел. Это тем более удивительно, что вокруг него было много прекрасных образцов для подражания, в том числе его учителя, особенно Сергей Васильевич Герасимов. Семашкевич, подобно Рембрандту, Курбе или Сурикову, умел ощущать красоту реальности: напрямую увиденной жизни, растрепанной природы, неприбранной комнаты, неукрашенного женского тела; этим качеством Роман Семашкевич владел поразительно. Характерно, что художник обладал секретом свежего, реального, земного колорита, как бы излучающего ароматы влажной, цветущей почвы, но сам цвет был абсолютно свободен от каких-либо привычных красот.

Живопись Семашкевича не похожа ни на изощренную светотень Рембрандта, ни на мощную лепку объемов фигур на картинах Гюстава Курбе, ни на богатый цветник суриковских полотен; при сочности, естественности цвета колорит Семашкевича довольно аскетичен и не претендует ни на что, кроме ощущения достоверной правды. (Анатолий Кантор "Яркая жизнь, жестокая смерть")

А еще он родил Нину, мою мать. И у нее не осталось от него ничего, кроме фото на паспорт 3х4. По-моему, я на него похожа.

http://lj.rossia.org/users/sara_phan/160232.html