Тыранов Алексей Васильевич


Alexei Tyranov


(1808 - 1859)

 

Выдающийся русский художник-портретист.
А. В. Тыранов - один из наиболее одаренных учеников А. В. Венецианова, портретист и жанрист. Выйдя на самостоятельную дорогу, он не смог противиться моде и различным жизненным соблазнам и сделался одним из тех, кого Венецианов назвал "потерянными людьми".

Тыранов родился в семье бедных мещан. В отрочестве писал иконы. В 1824 г. его работы случайно увидел Венецианов и за "способности необычайные" взял в свою школу учеником. В венециановском духе написаны "Автопортрет" (1825), "Две крестьянки за кроснами (Ткачихи)" (1826) и единственный в творчестве Тыранова пейзаж "Вид на реке Тосне близ села Никольского" (1827), весь пронизанный солнечным светом, тишиной и умиротворенностью. Венецианов добился для Тыранова разрешения посещать АХ в качестве вольноприходящего ученика, пристроил его под покровительство ОПХ, достал билет с правом посещать Эрмитаж и работать там.

За интерьеры "Перспективный вид Эрмитажной библиотеки" (1826) и "Внутренний вид Большой церкви Зимнего дворца" (1829), решенные в соответствии с венециановским методом, то есть по всем правилам прямой перспективы и с учетом освещения в определенное время суток, Тыранов получил сначала малую, а потом большую золотую медаль.

Известность его растет. В 1832 г. АХ присваивает ему звание неклассного художника. В 1830-40-х гг. Тыранов - самый популярный в Петербурге портретист, соперничающий только с К. П. Брюлловым. По словам современника, на выставках "около его картин было такое стечение публики, что не было возможности проходить мимо". Среди его моделей - писатель И. И. Лажечников, журналист П. А. Плетнев, художник И. К Айвазовский.

В 1836 г. Тыранов идет в ученики к К. П. Брюллову и увлекается его манерой. Он стремится к внешнему блеску и виртуозной выписанности деталей, все более утрачивая искренность и непосредственность живого восприятия ("Портрет А. Н. Дубельт", 1839; "Портрет неизвестной в лиловой шали", "Портрет Е. П. Ковригиной", оба 1830-х). В 1839-43 г. Тыранов в качестве пенсионера АХ работал в Италии.

Безумно влюбившись в одну из своих натурщиц, он привез ее в Петербург. Судя по всему, эта страсть и погубила художника. Через год, обобранный и покинутый возлюбленной, художник попал в больницу. Оправиться после этого удара судьбы он уже не смог. Поздние его произведения - "Итальянка" (ок. 1851), "Борьба за душу (Ангел, попирающий злого духа). Аллегория" (1850-е) - безжизненны и нарочито академичны. В 1859 г., тяжело больной чахоткой, Тыранов уезжает к брату в г. Кашин, чтобы умереть там.

______________________________

Тыранов Алексей Васильевич


Пройдет еще несколько лет и обязательно в Москве или Петербурге откроется выставка работ нашего земляка художника Алексея Тыранова - выставка к 200-летию со дня рождения. Это будет 2008 год.

"Тыранов Алексей Васильевич" Автор - Крылов Никифор Степанович

1824 г. Тверская областная картинная галерея 

Тыранов, конечно, не такой выдающийся художник, как его учителя Венецианов и Брюллов, но он был известным и подлинным художником. С веками подлинное искусство только увеличивает свою значимость и ценность.

Тыранов родился и Бежецке, и бедной мещанской семье. На сегодняшний день мы не знаем места, где стоял дом Тырановых.

Он очень любил рисовать с детства, и брат его любил рисовать. Учился Алексей в городском училище. Его тягу к рисованию заметил директор училища, он даже, переезжая на жительство в Тверь, взял с собой Алексея, чтобы в Твери найти для него хорошего наставника в рисовании. Но, к сожалению, скоро этот человек умер и бедность заставила Алексея вернуться в Бежецк. Они с братом стали работать в иконописной артели.

А в это время в России появился удивительный художник Алексей Гаврилович Венецианов. Через несколько лет Венецианов и Тыранов встретятся. Как учитель и ученик.

Надо сказать, что после войны 1812 года, после победы в этой войне, в обществе через некоторое время после всеобщей радости наступило разочарование. Казалось, что после войны что-то должно было коренным образом измениться, но ничего не изменилось. Воодушевление военных лет угасало. Все было, как и прежде, зарегламентировано. Открытая деятельность на общественном поприще также не поощрялась сверху. Особенно резко стала бросаться в глаза «пустая петербургская жизнь», бесконечная болтовня в салонах, постоянная праздность.

В поэзии этих лет суете праздной столицы стала противопоставляться сельская жизнь, «сельский домик», деревенский «приют». Воспевание «укромного уголка», независимой жизни на природе входит в моду. Многие дворяне уходят в отставку и переселяются в деревню, в свои сельские имения и пытаются «устроить благоденствие и просвещение земледельцам».

Венецианов вошел в круг людей, которые организовывали так называемые ланкастерские школы с целью распространения грамотности в «простом народе». Вообще простой народ становится в обществе популярен. Это связано и с тем, что тяготы войны 1812 года, как и любой другой войны, прежде всего, вынес на своих плечах этот самый простой народ. Столичное общество почувствовало свою вину перед народом.

В 1818 году Венецианов приобрел небольшое имение в Тверской губернии Вышневолоцкого уезда, первое время жил там наездами, а когда вышел в отставку, то окончательно переселился в деревню Сафонково. Очень много там сам пишет картин и создает художественную школу, в которой бесплатно обучает крестьянских детей.

Венецианов, безусловно, гениальный художник. Его картины «Гумно», «На пашне. Весна», «На жатве. Лето», «Жнецы», «Захарка», «Спящий пастушок» и другие -это новое слово в русской живописи. Это явление в мировой живописи.

Самый глубокий исследователь творчества Венецианова А.Н. Бенуа говорит, прежде всего, о «горячем стремлении к правде» как основном характерном качестве художника. Отсюда и противопоставление «собственной школы» «академическому течению». Венецианов «посеял первые семена народной живописи». Еще ни у кого до Венецианова не было в работах такой теплоты и настроения, такой простой и задушевной природы, такого «умиления при лицезрении родных мест, родной обстановки, родных типов».

Так вот с таким человеком, с таким художником предстояло встретиться Тыранову.

А пока Алексей с братом получили от архимандрита заказ в Николо-Теребенском монастыре - подновить старые иконы, написать новые.

У Венецианова в художественной сельской школе обучалось несколько десятков ребят. Он их собирал по всем окрестным деревням и городкам. Ездил он и в Бежецк, искал таланты. Венецианов-педагог «с поистине апостольским рвением поддерживал свою идею, выбивался из сил, чтобы изменить царившее тогда академическое течение, изменить самое русло его, противопоставляя казенной школе, пользовавшейся грандиозными средствами, свою собственную, частную, учрежденную на жалкие средства». Эти средства потом иссякнут. Венецианов заложит имение, чтобы только художественная школа жила.

И ведь он открыл и воспитал много хороших художников, а несколько - просто прекрасных: Григорий Сорока с его знаменитыми видами озера Молдино, Никифор Крылов с его прекрасной «Русской зимой», Алексеев, Зеленцов, Денисов, Славянский, Плахов... Эти художники не только прославили своего учителя, но и внесли ощутимый вклад в русскую живопись.

В этом ряду достойное место займет и Алексей Тыранов. В Теребенском монастыре Венецианов встретит сначала Крылова, а через год, в 1824 году, шестнадцатилетнего Тыранова.

Сохранилась картина А.А. Алексеева, запечатлевшая занятие в школе Венецианова. Изображена мастерская. Ученики пишут с гипсов. Один мальчик, расположился в глубине комнаты и изучает гипсовые слепки, чтобы начать рисовать. Другой мальчик, Крылов, осматривает скульптуру, выбирая для себя интересную точку зрения. У окна сидит Тыранов, пишет этюд с крестьянской девушки. К нему подходит Алексеев, который тоже хочет написать этот этюд.

Исследователь творчества художников школы Венецианова Т.В. Алексеева пишет, что «Тыранов был одним из самых любимых учеников. Восприимчивый и талантливый и вместе с тем очень прилежный, он вызывал у Венецианова нежную симпатию... «успехами и поведением» он даже «породнил себя со своим наставником». Эта трогательная привязанность к ученику подтверждается и одним архивным свидетельством: добиваясь для него возможности заниматься в Эрмитаже, Венецианов представлял его как своего сына».

В январе 1925 года первые работы Тыранова были показаны Обществу поощрения художников. Среди них была и его литография с картины Венецианова «Параня со Сливнева». Литография в то время была новым видом искусства, Тыранов быстро ее освоил через несколько месяцев занятий в школе.

В самой школе Тыранов нужды не знал, был там на полном обеспечении, но у него осталась в Бежецке мать, которой нужно было помогать. И Алексей прикладывал все силы, чтобы что-то заработать. Он сразу начитает отдавать на продажу свои работы. Уже в 1826 году в магазине Общества поощрения художников продавались этюды маслом и натюрморты Тыранова. Первые его этюдные работы до нас не дошли.

Но мы можем сейчас видеть первые крупные работы Алексея, это уже не этюды: «Крестьянский мальчик, пускающий мыльные пузыри», «Автопортрет», «Портрет ржевской купчихи», «Ткачихи», «Крестьянин с палкой», «Голова старика с натуры», «Мальчик с корзиною яблок», «Старуха», «Мальчик со щеткою и сапогами в руках», «Мальчик с лукошком», «Вид на реке Тосно близ села Никольского», «Мастерская художников Чернецовых »...

Довольно скоро Тыранов начинает писать картины так прекрасно, что со временем специалисты будут спорить по некоторым работам: кому они принадлежат - Тыранову или Венецианову? Так в Самарском художественном музее есть портрет черноволосой девушки, приписываемый Венецианову. Но некоторые специалисты утверждают, что по некоторым деталям и манере письма — это работа Тыранова. И называют прообразом девушки Аграфену Ольсен, портрет которой Алексей писал в 1829 году.

Одна из лучших его ранних работ - это, конечно, «Автопортрет», который сейчас находится в картинной галерее в Твери. Написан он в 1825 году.

На портрете изображен молодой художник с мягким, открытым, умным лицом. Тыранову тогда было 17 лет. Автопортрет привлекает простотой, искренностью и непредвзятостью в передаче натуры. Вот что пишет о нем специалист: «Охватив взглядом фигуру, Тыранов хорошо расположил ее на холсте, выявил основной силуэт. На темно-сером нейтральном фоне выделяется освещенная чуть слева ровным дневным светом прямо поставленная голова; лицо оттенено темно-синим небрежно завязанным у шеи бантом; светлым пятном вырисовывается широкая белая блуза, на которой отражаются голубовато-серые рефлексы; такими же голубоватыми полутенями моделированы руки, опирающиеся на темно-коричневый ящик с красками. В портрете еще чувствуется в какой-то степени ограниченность изобразительных средств, в частности, жестковато написаны складки ткани. Тем не менее в целом он выдает верное художественное чутье и вдумчивое отношение к натуре».

Не вдаваясь в тонкости, скажу, что мне «Автопортрет» нравится, прежде всего, за выражение лица Алексея. Меня его вдумчивое лицо останавливает и заставляет постоять и подумать о многом в жизни. Это лицо ответственного за свой дар человека. Дар - это поручение свыше, и его надо исполнить. И это есть в лице 17-летнего мальчика.

По окончании школы Венецианов везет Тыранова в Петербург и устраивает вольнослушателем в Академию художеств.

Работы молодого художника начинают получать золотые медали Общества поощрения художников. За картину «Перспективный вид Эрмитажной библиотеки» Тыранов получил от императора Николая I бриллиантовый перстень. Картина эта до сих пор хранится в Эрмитаже.

Академия тоже отметила эту работу золотой медалью.

В 1832 году Тыранов получил звание свободного художника с правом обучать в гимназиях и уездных училищах рисовальному искусству. В этот период его жизни главными для него станут бесчисленные заказы на портреты. Как портретист он будет очень популярен. Думаю, не меньше, чем в наше время популярен, допустим, Шилов. Но если портреты Шилова у одних вызывают восторг, а у других недоумение и отторжение, то портреты Тыранова единодушно все признавали за высокий класс портретного искусства. На него была мода. Появились хорошие деньги. Он мог помогать родным и близким. Его начинают сравнивать со звездой портретной живописи первой величины - Кипренским.

Портреты Тыранова овеяны духом романтизма, но вместе с тем в них - это уже школа Венецианова - видно стремление мастера раскрыть перед зрителем внутренний, духовный мир моделей. Всегда у Тыранова в работах присутствуют мягкость и лиризм восприятия натуры. Наиболее удачные работы в этом жанре - это портреты писателя Лажечникова, художника Айвазовского, художника Алексеева, поэта Плетнева, портрет Ковригиной...

В 1836 году Алексей поступил учеником к живописцу Карлу Брюллову.

Некоторые исследователи считают, что Тыранов сделал большую ошибку, уходя в своем творчестве от «венециановской школы», которая развивалась в сторону художественного реализма, открывала горизонты демократической жанровой живописи, к Брюллову, художнику несколько экзотическому и уводящему от реальности и подлинной глубины. Тыранов, мол, ощутит свою раздвоенность, пойдя за Брюлловым, - и это потом привело его к творческому кризису и гибели. Сам Венецианов назвал Тыранова и Михайлова, перешедших к Брюллову, «потерянными людьми»...

Брюллов тогда был художником номер один. После картины «Последний день Помпеи» критики ставили его в один ряд с такими европейскими мастерами, как Тернер и Жерико. Полотно принесло автору Большую золотую медаль на выставке в Париже. Такого тогда еще в России не бывало. Пушкин восхищался Брюлловым и подружился с ним. Художники Петербурга устроили Брюллову небывалый торжественный банкет по случаю переезда художника на жительство в столицу. Учиться у него мечтали многие молодые дарования. Так что понятно стремление Тыранова брать уроки у Брюллова.

И надо признать, что учеба у мастера вдохновила Алексея. В 1836 году он пишет замечательную картину «Девочка с тамбурином», которая на академической выставке вызвала у публики восторг.

В 1839 году «за отличные труды в живописи перспективной и в особенности портретной» Тыранов был удостоен звания академика.

Если читатель захочет узнать, как жил Тыранов в Петербурге, в каких бытовых условиях, в какой атмосфере, какие соблазны были у модного портретиста той эпохи, то пусть прочитает повесть Гоголя «Портрет», в ней все это описано подробно. У Тыранова была опасность, как у гоголевского художника Чарткова, уйти в количество портретов, а значит, в количество заработка, была опасность утратить качество, мастерство, перестать искать новые свои возможности. Я считаю, что Тыранов был верен себе и всегда оставался подлинным художником, и хотя заказов много было, но он потому и к Брюллову пошел, чтобы совершенствоваться в мастерстве, не останавливаться на достигнутом. Иначе бы произошло то, что произошло с Чартковым, который набил руку на портретах, стал модным, стал академиком, но, по сути, работал уже без вдохновения, был простым копиистом, а не художником-создателем. Чарткова вдруг приглашают в Академию «дать суждение свое о новом, присланном из Италии, произведении усовершенствовавшегося там русского художника».

Идет замечательное описание состояния Чарткова при виде этой картины: «Чистое, непорочное, как невеста, стояло перед ним произведение художника. Скромно, божественно, невинно и просто, как гений, возносилось оно над всем. Казалось, небесные фигуры, изумленные столькими устремленными на них взорами, стыдливо опустили прекрасные ресницы. С чувством невольного изумления созерцали знатоки новую, невиданную кисть. Все тут, казалось, соединилось вместе: изученье Рафаэля, отраженное в высоком благородстве положений, изучение Корреджия, дышавшее в окончательном совершенстве кисти. Но властительней всего видна была сила созданья, уже заключенная в душе самого художника. Последний предмет в картине был им проникнут; но всем постигнут закон и внутренняя сила. Везде уловлена была эта плывучая округлость линий, заключенная в природе, которую видит только один глаз художника-создателя и которая выходит углами у копииста. Видно было, как все извлеченное из внешнего мира художник заключил сперва себе в душу и уже оттуда, из душевного родника, устремил его одной согласной, торжественной песнью. И стало ясно даже непосвященным, какая неизмеримая пропасть существует между созданьем и простой копией с природы. Почти невозможно было выразить той необыкновенной тишины, которою невольно были объяты все, вперившие глаза на картину, - ни шелеста, ни звука; а картина, между тем, казалась выше и выше; светлей и чудесней отделялась от всего и вся превратилась, наконец, в один миг, плод налетевшей с небес на художника мысли, миг, к которому вся жизнь человеческая есть одно только приготовление. Невольные слезы готовы были покатиться по лицам посетителей, окруживших картину. Казалось, все вкусы, все дерзкие, неправильные уклонения вкуса слились в какой-то безмолвный гимн божественному произведению. Неподвижно, с отверстым ртом стоял Чартков перед картиною, и наконец, когда мало-помалу посетители и знатоки зашумели и начали рассуждать о достоинств произведения и когда, наконец, обратились к нему с просьбою объявить свои мысли, он пришел в себя; хотел принять равнодушный, обыкновенный вид, хотел сказать обыкновенное, пошлое суждение зачерствелых художников, вроде следующего: «Да, конечно, правда, нельзя отнять таланта от художника; есть кое-что; видно, что хотел он выразить что-то; однако же, что касается до главного...» И вслед за этим прибавить, разумеется, такие похвалы, от которых бы не поздоровилось никакому художнику. Хотел это сделать, но речь умерла на устах его, слезы и рыдания нестройно вырвались в ответ, и он как безумный выбежал из залы».

И понял Чартков, что погубил он свой талант, свою божью искру.

Встречал я такое мнение и о Тыранове. Мол, уйдя к Брюллову, он погубил свой талант. Или, может быть, как Чартков, стал «зачерствелым художником», малюя бесчисленные портреты на заказ. Ведь дальше у него жизнь будет складываться таким образом, что наступит творческий кризис. Он будет неудачно пробовать себя в историческом жанре, но его полотно «Минин и Пожарский» не будет выдерживать самой элементарной критики. Он, как будто, потеряет себя как художник, придут болезни, он вернется в Бежецк, потом опять уедет в столицу, но его новые работы не будут приносить ему ни славы, ни денег. Он окажется в крайней нужде. Академия выделит ему ежегодную пенсию в 300 рублей, но это было очень мало. Алексей Васильевич переедет жить к брату Михаилу в Кашин и там 3 августа 1859 года умрет.

Творческий кризис у Тыранова действительно был. Но мог ли быть Алексей, скажем, виртуальным прототипом Чарткова? Сомневаюсь. Он, конечно, был модным портретистом, много писал на заказ, но и всегда стремился к самосовершенствованию.

Получив звание академика, он получил возможность поехать в Италию. Зачем туда ехали художники? Совершенствоваться на классических образцах. Да, Венецианов в Италию не поехал, а стал великим художником в тверской деревне. Л Кипренский поехал, Брюллов поехал, многие ездили. Есть фотография Гоголя с русскими художниками в Италии. Там на ней художников человек двадцать будет. Художники в Италии, в том числе и Тыранов, изучали античные памятники, посещали музеи, делали натурные зарисовки, писали портреты. Для художников той эпохи важно было мнение итальянцев. Например, римская публика восторженно встретила картину Брюллова «Всадница» (портрет Джованины и Амацилии Паччини), итальянские критики сравнивали работы Брюллова с великим Рубенсом. Художнику, конечно, такое мнение помогало, укрепляло его. («Всадницу» можно сейчас видеть в Третьяковской галерее.)

В Италии много лет жил и работал величайший наш художник Александр Иванов, автор «Явления Христа народу». Он, кстати, в одном из писем отцу пишет о работе Тыранова в Италии над исторической картиной «Моисей, пускаемый матерью в воды Нила». Иванов называет Тыранова «человеком талантливым, устремленным к чему-то возвышенному». Иванов говорит добрые слова о его исторической картине, но считает Тыранова, прежде всего, портретистом.

Если о жизни художника в Петербурге можно прочитать у Гоголя, то о жизни в Италии — у Льва Толстого. В «Анне Карениной» в пятой части с девятой по тринадцатую главу есть описание жизни русского художника Михайлова в Италии. Вронский заказывает Михайлову портрет Анны.

Прототипом Михайлова был художник Крамской.

Есть мнение, что Тыранову-то как раз и не нужна была Италия. Мол, он глубоко русский человек, оторвался от своих корней, стал искать себя в новых приемах, подражая Брюллову, стал уходить в итальянскую экзотику - и растерялся, ничего значительного больше не создал.

Может быть... Может быть, я не прав, но тогда за границу ездили все хорошие художники. И почти все они были глубоко русскими людьми.

В искусстве много тайн, и не всегда понятно, почему у того или другого творца вдруг наступает кризис. Бывает, это связано с творчеством, а, бывает, с внешними обстоятельствами. Может быть, любовь к итальянке-натурщице, которую пришлось оставить, когда закончились деньги и надо было возвращаться в Россию, так повлияла на дальнейшую жизнь Алексея. Он был на грани нервного срыва, он жить не хотел.

Эту итальянку можно лицезреть в Петербурге в Русском музее. Я в свое время долго стоял у картины «Итальянка». Этот портрет он написал в 1851 году, вспоминая свою возлюбленную. Что я вижу на картине? Для меня есть в этой работе скрытый трагизм. Говорят, что в образе Джоконды Леонардо да Винчи изобразил себя, свои мысли. Я считаю, что и в образе итальянки, прежде всего, нам явлен сам художник, его судьба, его мысли о невозможном счастье, о трагизме жизни. Перед нами - «гений чистой красоты». Она и Небо - вот содержание картины. И Небо судило им быть в разлуке.

Это картина 1851 года. Кризис ли это? Нет, это глубокая картина. Может быть, стоит вообще пересмотреть тему кризиса в творчестве Тыранова? Художник может быть неудовлетворен своей работой, но это еще не значит, что сами его работы выходят слабыми.

Я вот читаю в одном энциклопедическом издании: «Последние годы жизни художника свидетельствуют о кризисе его творчества. Мастер не создал практически ничего нового, он лишь варьировал свои прежние работы». Это не о Тыранове, это написано о Леонардо да Винчи. Так что кризисы бывают у всех. И у самых великих. Это с одной стороны. А с другой критики слишком легко делают выводы. Все сложнее и таинственнее, и проще. Ну какой кризис в конце жизни, если человек уже так много всего создал. Будем благодарить художников за созданное.

Что касается итальянки, то сейчас истину не установить. По одним источникам, натурщица оказалась аферисткой и забрала все деньги, которые у художника были, и сбежала. По другим - «была несчастная любовь», из-за которой влюбленный Тыранов будто бы впал в ипохондрию, которая чуть не кончилась умопомешательством.

Есть версия, что у него просто кончились деньги и он вынужден был уехать, а итальянка с ним не поехала...

По крайней мере, через десять лет он захотел еще раз написать итальянку. Ему это было нужно.

Наш земляк Алексей Тыранов - не великий художник, но подлинный мастер. Его работы есть в разных музеях страны, в том числе в Третьяковской галерее, в Эрмитаже, в Русском музее. Он достойный ученик великих Венецианова и Брюллова.


http://bezh.asobezh.ru/bezechane/tiuranov.htm

____________________________

Алексей Васильевич Тыранов (13.11.1808–3.8.1859) родился в Бежецке, и бедной мещанской семье. Он очень любил рисовать с детства. Его тягу к рисованию заметил директор училища, в котором Алексей учился, он даже, переезжая на жительство в Тверь, взял с собой Алексея, чтобы в Твери найти для него хорошего наставника в рисовании. Но, к сожалению, скоро этот человек умер,  и бедность заставила Алексея вернуться в Бежецк. Они с братом стали работать в иконописной артели.

А в это время в России появился удивительный художник Алексей Гаврилович Венецианов. Через несколько лет Венецианов и Тыранов встретятся. Как учитель и ученик. Надо сказать, что после войны 1812 года, после победы в этой войне, в обществе через некоторое время после всеобщей радости наступило разочарование. Воодушевление военных лет угасало. Открытая деятельность на общественном поприще не поощрялась сверху. Особенно резко стала бросаться в глаза «пустая петербургская жизнь», бесконечная болтовня в салонах, постоянная праздность. Многие дворяне уходят в отставку и переселяются в деревню, в свои сельские имения и пытаются «устроить благоденствие и просвещение земледельцам». Венецианов вошел в круг людей, которые организовывали так называемые ланкастерские школы с целью распространения грамотности в «простом народе», который становится в обществе популярен. Это связано и с тем, что тяготы войны 1812 года, как и любой другой войны, прежде всего, вынес на своих плечах этот самый простой народ.

В 1818 году Венецианов приобрел небольшое имение в Тверской губернии Вышневолоцкого уезда, первое время жил там наездами, а когда вышел в отставку, то окончательно переселился в деревню Сафонково. Он пишет там картины и создает художественную школу, в которой бесплатно обучает крестьянских детей.

У Венецианова в художественной сельской школе обучалось несколько десятков ребят. Он их собирал по всем окрестным деревням и городкам. Ездил он и в Бежецк, искал таланты. Венецианов-педагог «с поистине апостольским рвением поддерживал свою идею, выбивался из сил, чтобы изменить царившее тогда академическое течение, изменить самое русло его, противопоставляя казенной школе, пользовавшейся грандиозными средствами, свою собственную, частную, учрежденную на жалкие средства». Эти средства потом иссякнут. Венецианов заложит имение, чтобы только художественная школа жила. И ведь он открыл и воспитал много хороших художников, а несколько — просто прекрасных: Григорий Сорока с его знаменитыми видами озера Молдино, Никифор Крылов с его прекрасной «Русской зимой», Алексеев, Зеленцов, Денисов, Славянский, Плахов… Эти художники не только прославили своего учителя, но и внесли ощутимый вклад в русскую живопись. В этом ряду достойное место займет и Алексей Тыранов. В Теребенском монастыре, где по заказу архимандрита Алексей с братом получили заказ подновить старые иконы и написать новые, Венецианов встретит сначала Крылова, а через год, в 1824 году, шестнадцатилетнего Тыранова.
Сохранилась картина А.А. Алексеева, запечатлевшая занятие в школе Венецианова. Изображена мастерская. Ученики пишут с гипсов. Один мальчик, расположился в глубине комнаты и изучает гипсовые слепки, чтобы начать рисовать. Другой мальчик, Крылов, осматривает скульптуру, выбирая для себя интересную точку зрения. У окна сидит Тыранов, пишет этюд с крестьянской девушки. К нему подходит Алексеев, который тоже хочет написать этот этюд.

Исследователь творчества художников школы Венецианова Т.В. Алексеева пишет, что «Тыранов был одним из самых любимых учеников. Восприимчивый и талантливый и вместе с тем очень прилежный, он вызывал у Венецианова нежную симпатию… „успехами и поведением“ он даже „породнил себя со своим наставником“. Эта трогательная привязанность к ученику подтверждается и одним архивным свидетельством: добиваясь для него возможности заниматься в Эрмитаже, Венецианов представлял его как своего сына».

В январе 1825 года первые работы Тыранова были показаны Обществу поощрения художников. Среди них была и его литография с картины Венецианова «Параня со Сливнева». Литография в то время была новым видом искусства, Тыранов быстро ее освоил через несколько месяцев занятий в школе.

В самой школе Алексей нужды не знал, был там на полном обеспечении, но у него осталась в Бежецке мать, которой нужно было помогать. Уже в 1826 году в магазине Общества поощрения художников продавались этюды маслом и натюрморты Тыранова. Первые его этюдные работы до нас не дошли.
Первые крупные работы сразу же обращают на себя внимание современников: Крестьянский мальчик, пускающий мыльные пузыри, «Автопортрет», «Портрет ржевской купчихи», «Ткачихи», «Крестьянин с палкой», «Голова старика с натуры», «Мальчик с корзиною яблок», «Старуха», «Мальчик со щеткою и сапогами в руках», «Мальчик с лукошком», Вид на реке Тосно близ села Никольского, «Мастерская художников Чернецовых»…

Скоро Тыранов начинает писать картины так прекрасно, что со временем специалисты будут спорить по некоторым работам: кому они принадлежат — Тыранову или Венецианову? Одна из лучших ранних работ художника — Автопортрет (1825). На портрете изображен молодой художник с мягким, открытым, умным лицом. Это лицо ответственного за свой дар человека. Дар — это поручение свыше, и его надо исполнить. И это есть в лице семнадцатилетнего мальчика.

По окончании школы Венецианов везет Тыранова в Петербург и устраивает вольнослушателем в Академию художеств. За картину Перспективный вид Эрмитажной библиотеки Тыранов получил от императора Николая I бриллиантовый перстень. Академия отметила эту работу золотой медалью. В 1832 году Тыранов получил звание свободного художника с правом обучать в гимназиях и уездных училищах рисовальному искусству. В этот период его жизни главными для него станут бесчисленные заказы на портреты. Как портретист он будет очень популярен. Теперь у него появились средства, и он мог помогать родным и близким. Портреты Тыранова овеяны духом романтизма, но вместе с тем в них — это уже школа Венецианова — видно стремление мастера раскрыть перед зрителем внутренний, духовный мир моделей. Наиболее удачные работы в этом жанре — это портреты писателя Лажечникова, художника Айвазовского, художника Алексеева, поэта Плетнева, портрет Ковригиной…

В 1836 году Алексей поступил учеником к живописцу Карлу Брюллову. Некоторые исследователи считают, что Тыранов сделал большую ошибку, уходя в своем творчестве от «венециановской школы», которая развивалась в сторону художественного реализма, открывала горизонты демократической жанровой живописи, к Брюллову, художнику несколько экзотическому и уводящему от реальности и подлинной глубины. Сам Венецианов назвал Тыранова и Михайлова, перешедших к Брюллову, «потерянными людьми»…
Брюллов тогда был художником номер один. После картины Последний день Помпеи критики ставили его в один ряд с такими европейскими мастерами, как Тернер и Жерико. Полотно принесло автору Большую золотую медаль на выставке в Париже. Пушкин восхищался Брюлловым и подружился с ним. Учиться у него мечтали многие молодые дарования. Так что понятно стремление Тыранова брать уроки у Брюллова.

И надо признать, что они не прошли даром. В 1836 году он пишет замечательную картину «Девочка с тамбурином», которая на академической выставке вызвала у публики восторг.

В 1839 году «за отличные труды в живописи перспективной и в особенности портретной» Тыранов был удостоен звания академика.

Если читатель захочет узнать, как жил Тыранов в Петербурге, в каких бытовых условиях, в какой атмосфере, какие соблазны были у модного портретиста той эпохи, то пусть прочитает повесть Гоголя «Портрет», в ней все это описано подробно. У Тыранова была опасность, как у гоголевского художника Чарткова, уйти в заказы, заработок, была опасность утратить качество, мастерство, перестать искать новые свои возможности. Но Тыранов был верен себе и всегда оставался подлинным художником и не стал простым копиистом, подобно Чарткову, не погубил он свой талант, свою Божью искру. И это не смотря на то, что дальше жизнь его складываться таким образом, что у художника наступит творческий кризис. Он будет неудачно пробовать себя в историческом жанре, его полотно Минин и Пожарский будет выдерживать нападки критики. Он, как будто, потеряет себя как художник, придут болезни, он вернется в Бежецк, потом опять уедет в столицу, но его новые работы не будут приносить ему ни славы, ни денег. Он окажется в крайней нужде. Академия выделит ему ежегодную пенсию в 300 рублей, но это было очень мало. Алексей Васильевич переедет жить к брату Михаилу в Кашин и там 3 августа 1859 года умрет.

Творческий кризис у Тыранова действительно был. Но мог ли быть Алексей, скажем, виртуальным прототипом Чарткова? Он, конечно, был модным портретистом, много писал на заказ, но и всегда стремился к самосовершенствованию. Получив звание академика, он получил возможность поехать в Италию. Зачем туда ехали художники? Совершенствоваться на классических образцах. Да, Венецианов в Италию не поехал, а стал великим художником в тверской деревне. Художники в Италии, в том числе и Тыранов, изучали античные памятники, посещали музеи, делали натурные зарисовки, писали портреты. В Италии много лет жил и работал величайший наш художник Александр Иванов, автор Явления Христа народу. Он, кстати, в одном из писем отцу пишет о работе Тыранова в Италии над исторической картиной «Моисей, пускаемый матерью в воды Нила». Иванов называет Тыранова «человеком талантливым, устремленным к чему-то возвышенному». Иванов говорит добрые слова о его исторической картине, но считает Тыранова, прежде всего, портретистом.

Если о жизни художника в Петербурге можно прочитать у Гоголя, то о жизни в Италии — у Льва Толстого. В «Анне Карениной» в пятой части с девятой по тринадцатую главу есть описание жизни русского художника Михайлова в Италии. Вронский заказывает Михайлову портрет Анны. Прототипом Михайлова был художник Крамской.

Есть мнение, что Тыранову как раз и не нужна была Италия. Мол, он глубоко русский человек, оторвался от своих корней, стал искать себя в новых приемах, подражая Брюллову, стал уходить в итальянскую экзотику — и растерялся, ничего значительного больше не создал…

В искусстве много тайн, и не всегда понятно, почему у того или другого творца вдруг наступает кризис. Бывает, это связано с творчеством, а, бывает, с внешними обстоятельствами. Может быть, любовь к итальянке-натурщице, которую пришлось оставить, когда закончились деньги и надо было возвращаться в Россию, так повлияла на дальнейшую жизнь Алексея. Он был на грани нервного срыва, не хотел жить. Итальянку можно увидеть в Петербурге в Русском музее. Картину Тыранов написал в 1851 году, вспоминая свою возлюбленную. Кризис ли это? Нет, это глубокая картина. Может быть, стоит вообще пересмотреть тему кризиса в творчестве Тыранова? Художник может быть неудовлетворен своей работой, но это еще не значит, что сами его работы выходят слабыми.

В одном энциклопедическом издании можно прочитать: «Последние годы жизни художника свидетельствуют о кризисе его творчества. Мастер не создал практически ничего нового, он лишь варьировал свои прежние работы». Это не о Тыранове, это написано о Леонардо да Винчи. Кризисы бывают у всех. И у самых великих. Но все сложнее и таинственнее, и проще. Ну какой кризис в конце жизни, если человек уже так много всего создал. Будем благодарить художников за созданное. Что касается итальянки, то сейчас истину не установить. По одним источникам, натурщица оказалась аферисткой и забрала все деньги, которые у художника были, и сбежала. По другим — «была несчастная любовь», из-за которой влюбленный Тыранов будто бы впал в ипохондрию, которая чуть не кончилась умопомешательством. Есть версия, что у него просто кончились деньги и он вынужден был уехать, а итальянка с ним не поехала… По крайней мере, через десять лет он захотел еще раз написать итальянку. Ему это было нужно.

И пусть Алексей Тыранов — не самый великий художник, но подлинный мастер. Его работы есть в разных музеях страны, в том числе в Третьяковской галерее, в Эрмитаже, в Русском музее. Он достойный ученик великих Венецианова и Брюллова.

 По материалам сайта http://bezh.asobezh.ru/bezechane/tiuranov.htm

Книги издательства «Белый город»-«Воскресный день», посвященные жизни и творчеству А.В. Тыранова:

    1000 русских художников (сост. А.Ю. Астахов, серия «Большая коллекция»)
    Н.А. Яковлева. «Историческая картина в русской живописи» (серия «Энциклопедия мирового искусства»)
    А.Ю. Астахов. «Историческая картина. Русская живопись» (серия «Большая коллекция»)
    Портрет (набор репродукций) 
    Л.М. Жукова. „Шедевры русской живописи“ (новинка редакции «Воскресный день, серия „Большая  художественная  галерея“)
    В.В. Калмыкова. „Шедевры русского портрета“ (серия„Энциклопедия мирового искусства“)
    Мой Ангел. Детский портрет в русской живописи (новинка редакции „Воскресный день, серия „Шедевры живописи“)
    В.В. Калмыкова. „Шедевры русского портрета“ (серия «Шедевры живописи“) 

http://vsdn.ru/authorcolumn/396.htm