Фаворский Владимир Андреевич


Tabor Vladimir


(1886 - 1964)

 

 

 

Известный прежде всего как книжный график, ксилограф В. А. Фаворский был создателем произведений во многих видах изобразительного искусства - в монументальной живописи (в техниках фрески, сграффито, мозаики), театрально-декорационной живописи, скульптуре, декоративном искусстве. Присущая художнику универсальность, качественно отличная от искрометной артистической разносторонности мастеров рубежа XIX и XX вв., включала фундаментальное осмысление теории искусства, развитую педагогическую систему, собственно школу Фаворского, что без преувеличения позволяет назвать его талант близким по духу художникам-мыслителям эпохи Возрождения.

 

 

 

В. Фаворский (фото 1920-х годов)

 

 

 

Первые навыки в рисовании Фаворский получил дома под руководством матери, урожденной Шервуд (дочери известного архитектора В. О. Шервуда). Позднее он посещал частную студию К. Ф. Юона (1903- 1905) и вечерние занятия по скульптуре в СХПУ.

После окончания гимназии Фаворский в 1905 г. поступил в Мюнхенский университет. Занимаясь на искусствоведческом отделении философского факультета, он одновременно учился в школе Ш. Холлоши и в дальнейшем считал его своим основным учителем по искусству.

Вернувшись в 1907 г. в Москву, Фаворский продолжил искусствоведческое образование в Московском университете и в 1913 г. защитил дипломную работу "Джотто и его предшественники". Буквицы к "Суждениям господина Жерома Куньяра" А. Франса, выполненные в 1918 г., принесли Фаворскому известность.

Растущая потребность нового общества в иллюстрированной литературе подсказывала художнику основное направление творчества. В 1920-х гг. им были созданы иллюстрации к книгам "Кремль. Свердловский зал" (1921), "Эгерия" П. П. Муратова (1921), "Домик в Коломне" А. С. Пушкина (1922), "Рассказы о животных" Л. Н. Толстого (1929). Наиболее последовательно творческие принципы мастера отразились в работе над "Книгой Руфь" (1921). Начиная с обложки, титула, шрифта и вплоть до концовки оформление следует идее произведения, представляя единое пространственное изображение, которое не нарушает своим вторжением внутреннюю жизнь текста, а передает его стиль, не становясь при этом стилизацией. Стиль вещи Фаворский определяет как отношение предмета к пространству, которое, наполняя произведение, "создает мир в пределах, ограниченных рамой или контурами, бесконечно сложный и цельный".

 

 

 

 

 

В своем пластическом видении Фаворский обнаруживает близость к византийским мозаичистам, к Микеланджело, Врубелю. Фаворский соединяет в одном изображении не только близкие по времени события, но подчас наполняет пространство целыми эпохами. На фронтисписе "Книги Руфь" к дереву с раскинувшейся кроной, восходящей к библейской символике, склонилась молодая женщина, в линиях фигуры которой одновременно ощущаются и твердость и покорность своему долгу стать у истоков рода Давидова, насадить древо, увенчанное царской короной.

В серии гравюр "Годы революции" (1928) все пространство охвачено стремительным движением, калейдоскопом событий, пульсирующим центром которых предстает фигура вождя в окружении сподвижников; в портрете Ф. М. Достоевского (1929) насыщенный драматизмом фон-олицетворение действительности - напряженно сжал фигуру писателя, а наклон его головы и жесткие руки выражают непреклонное противодействие внешним силам.
Уже в ранних критических статьях, посвященных творчеству художника, отмечено его особое отношение к материалу гравюры. "Архаика Фаворского, - писал в 1923 г. А. М. Эфрос, - очерчивает себя эпохой первой зрелости ксилографии. Его область -последние десятилетия XV века и немецко-нидерландская почва". Фаворский, очищая деревянную гравюру от поздних технических и имитационных наслоений, приведших к утере ощущения материала (дерева), подчеркивает скульптурность гравюры, уподобляя ее рельефу.

В 1920-30 гг. Фаворский преподавал во Вхутемасе-Вхутеине, заведовал кафедрой ксилографии. В 1923 г. был избран ректором Вхутемаса; с его руководством во многом связан расцвет этого учебного заведения в те годы. Собственно с учебной целью были написаны основные его теоретические работы: "Лекции по теории композиции" и курс "Теория графики".

 

 

 

Автопортрет. 1911

 

 

В начале 1940-х гг. произошла стилистическая переориентация в творчестве Фаворского. Художник, отчасти вынужденный считаться с требованиями издательств, трансформирует формальную выразительность в тонкость обработки формы, изощренную технику штриха, психологическую глубину образов.

Получив возможность работать над наиболее интересными заказами, он концентрирует внимание на целостном оформлении книги, связанностью ее частей. В 1950 г. он создает наиболее "монументальную" свою работу этого периода - оформляет "Слово о полку Игореве"; затем иллюстрирует "Бориса Годунова" А. С. Пушкина (1954-55). Последняя работа в области книжной графики - "Маленькие трагедии" А. С. Пушкина (1959-61).

Впервые Фаворскому было предложено выбрать литературное произведение и формат издания, что обусловило изобразительную свободу художника, позволившую ему обобщить лучшие стороны своего раннего и позднего творчества. Книге задан подчеркнуто горизонтальный строй, связывающий четыре произведения. Все ее элементы, по словам художника, служат для выражения ее серьезности, той страстности человеческих чувств, которой она полна.

Иллюстрации к "Каменному гостю" можно отнести к шедеврам творчества Фаворского. Ужин у Лауры и сцена дуэли, расположенные через несколько страниц, то есть разделенные поступательным движением литературного времени, наделены внутренней временной и пространственной взаимосвязью. Подчеркнутая статичность первой сцены с последовательно выстроенными планами взрывается стремительным ритмом сцены дуэли, в которой совмещены элементы предшествующего действия, настоящей и грядущей развязки. Неубранный стол на Переднем плане напоминает о только что закончившемся спокойно ужине; следующий план - молниеносный поединок (как у Пушкина) - порывистое настоящее; далее - Лаура, отвернувшаяся от ужаса происходящего, но так, что изобразительно она как бы прижимается к голове Дона Гуана - это то, что последует сразу же после дуэли; и наконец, тень от руки и эфеса шпаги Дона Гуана, превращенная в зловещий крест, нависший над всем происходящим, - это и есть развязка трагедии. Так в гравюрах художника "время входит в композицию и композиция становится сложной, многоплановой".

 

 

 

 

 

 

Фаворский и в жизни, и в общественной деятельности, несмотря на множество тяжелых и сложных моментов, связанных с меняющимися взглядами власти на искусство, ряд трагедий личного плана (в годы Отечественной войны у него погибли оба сына), оставался верным своим принципам. Он воспринял и официальное признание с достоинством мудреца (в 1962 г. Фаворский стал лауреатом Ленинской премии, в 1963-м ему присвоили звание народного художника СССР). Однажды на вопрос своего ученика о будущем советского искусства Фаворский ответил по-евангельски: "Нужно так: Богу Богово, а Кесарю Кесарево, - и добавил: - Надо только, чтобы было построено пространство... Все, что мы делаем, чему-то служит".







Литература:


    Халаминский Ю. Владимир Андреевич Фаворский / Редактор Т. А. Савицкая — М.: Искусство, 1964.
    Фаворский В. А. Рассказы художника-гравера. — М.: Детгиз, 1965.
    Фаворский В. А. О рисунке, о композиции. — Фрунзе: Кыргызстан, 1966.
    Vladimir Favorsky. Progress Pablishers. Moscow. 1967.
    Фаворский В. А. О художнике, о творчестве, о книге. — М.: Молодая гвардия, 1966. Составитель Е. С. Левитин
    Книга о Владимире Фаворском / Составитель Ю. А. Молок. — М.: Искусство, 1967.
    Фаворский В. А. Рассказы художника-гравера. — М.: Детская литература, 1976.
    Климов Р. Заметки о Фаворском, в сборниках: Советское искусствознание (74, М., 1975 и 75, М., 1976)
    Голицын С. М. Слово о мудром мастере. Повесть / Оформление В. Федяевской. Макет иллюстраций Е. Мордковича. — М.: Детская литература, 1977.
    Розанова M. Пространство книги — Синтаксис. Публицистика, критика, полемика. № 6. Париж. 1980. С. 140
    Фаворский В. А. Об искусстве, о книге, о гравюре / Составитель Е. С. Левитин. — М.: Книга, 1986.
    Фаворский в театре / Составитель и автор вступительной статьи Г. И. Морозова — М.: Союз театральных деятелей РСФСР. 1988
    Фаворский В. А. Литературно-теоретическое наследие / Составители Е. Б. Мурина, Д. Д. Чебанов; Вступительная статья: Г. К. Вагнер. Владимир Андреевич Фаворский — теоретик искусства. — М.: Советский художник, 1988. — ISBN 5-269-00094-6.
    Фаворский В. А. Воспоминания современников. Письма художника. Стенограммы выступлений. — М.: Книга, 1991.
    Чегодаева М. Владимир Андреевич Фаворский / Совет по изучению и охране культурного и природного наследия при Президиуме Российской Академии Наук; Институт научной информации по общественным наукам РАН; Государственный институт искусствоведения. — М.: ГЕОС, 2004. — 68 с. — (Природное и культурное наследие Москвы). — ISBN 5-89118-399-4.




Сочинения:


    «Лекции по теории композиции» (1921—22),
    «Шрифт, его типы и связь иллюстрации со шрифтом» (1925),
    «Организация стены росписью» (1929)
    «Об искусстве, о книге, о гравюре», М., 1986;
    «Рассказы художника-гравера», М., 1976;
    «О художнике, о творчестве, о книге», М., 1966.
    «Литературно-теоретическое наследие», М., 1988.


Награды и премии:

Георгиевский крест
Народный художник СССР
Ленинская премия

 

Известные ученики:

 

А.Д. Гончаров, А.А. Дейнека, Ю.И. Пименов и М.И. Пиков, А.П. Лекаренко, Ф. Семенов-Амурский, А. Ахтырко, Ф.Ш. Тагиров, А.Г. Тышлер, О.Ф. Амосова-Бунак, Г.А. Ечеистов, В.С. Щербаков и многие другие.

______________________________

 

«От повседневного – к прекрасному…»


Фаворский Владимир Андреевич – советский график и живописец, народный художник СССР (1963 г.), действительный член Академии художеств СССР (1962 г.), лауреат Ленинской премии (1962 г.), профессор ВХУТЕМАСа-ВХУТЕИНа (1920–1930 гг.), Полиграфического института (1930–1934 гг.), Института изобразительных искусств (1934–1938 гг.), Института прикладного и декоративного искусства (1942–1948 гг.). Это о нем, о В.А. Фаворском, писал Осип

Мандельштам:

А посреди толпы, задумчивый, брадатый,
Уже стоял гравер, друг меднохвойных доск,
Трехъярой окисью облитых в лоск покатый,
Накатом истины сияющих сквозь воск.


Перечитывая книги, написанные о творчестве В.А. Фаворского или воспоминания современников об этом мастере и человеке, вдруг начинаешь осознавать, что действительно через всю историю человечества проходят отдельные личности, которые ради общечеловеческих интересов совершали деяния, оказывающие позитивное, а подчас революционное воздействие на ход истории, способствующие возникновению нового и развитию целых народов. Таких людей когда-то называли «странниками», «странными людьми», но нередко и «миссионерами». Благодарное человечество помнит имена тех, вклад которых неоценим как в сфере материальной, так и для создания возможностей для взаимообмена духовными богатствами между народами. Не ради собственного любопытства становились эти люди подвижниками, но скорее во имя реализации духовных возможностей человека.

Психологи говорят, что «существование человека есть процесс участия в существовании человечества. Это процесс взаимоперехода между индивидуальным и космическим». И еще они подчеркивают, что «движение в пространстве возможностей и есть изменение мира. Движение происходит во времени, мир изменяется в пространстве» (1).

 

 

 

 

 

О реализованной возможности можно судить по творчеству великих мастеров культуры. И наверное, только «странный человек», «подвижник» способен использовать все возможности для «перехода в действительность в сфере взаимодействия и взаимопроникновения объективной и субъективной реальности, то есть в сфере практической жизни» (2).

Творения мастеров культуры – всегда событие, особенно если они своим подвижническим трудом способствовали взаимодействию и взаимопроникновению духовных возможностей, казалось бы, разных народов.
Именно из таких мастеров культуры был Владимир Андреевич Фаворский – один из самых, вероятно, разносторонних русских художников. «Фаворский все время как цельная личность действительно был событием», – так заканчивает свои воспоминания о В.А. Фаворском его ученик художник Андрей Владимирович Васнецов.

Непродолжительное пребывание в республике в 1946 году В.А. Фаворского стало заметным событием в культурной жизни Кыргызстана, так как он волею судьбы оказался связанным с великим эпосом «Манас».

В.А. Фаворский был не просто великим художником. Он одновременно был самым значительным, самым глубоким теоретиком изобразительного искусства. Необыкновенно важна роль В.А.Фаворского как педагога. Его взгляды на искусство и его методика преподавания определили расцвет ВХУТЕМАСа – первой художественной школы ХХ века. Владимир Андреевич работал преподавателем, профессором, а в 1923–1926 годах – ректором этого учебного заведения.

Родился Владимир Андреевич Фаворский в марте 1886 года в Москве. Детство и юность прошли в конце ХIХ и начале ХХ вв. – во время бурных революционных событий. Почти три года он (1903–1905 гг.) учился в студии К.Ф. Юона в Москве, а затем (в 1906–1907 гг.) в школе Ш. Холдоша в Мюнхене. Продолжил образование в 1907–1913 гг. на искусствоведческом отделении Московского университета.

В 1924 году бывшие члены «Мира искусства» и «Голубой розы» организуют общество художников «Четыре искусства», членами которого стали объединенные единой идеей живописцы, графики, скульпторы и архитекторы. В ряду великих имен этого общества – Л.А. Бруни, И.С. Ефимова, В.И. Мухиной, К.С. Петрова-Водкина, М.С. Сарьяна, А.В. Щусева и других находим В.А. Фаворского. К объединению в общество этих великих мастеров подвигло стремление к высокому профессиональному мастерству, широким образным обобщениям и выразительной декоративности в различных направлениях изобразительного искусства, причем с учетом устремленности современников к скорейшей перестройке всей жизни, да и самого мироощущения. Сложные обстоятельства потребовали много сил для поиска своего места в «быстроменяющемся времени». Представители «четырех искусств» смогли продемонстрировать свои произведения на выставках в Москве в 1925, 1926, 1929 годах и в 1928 году – в Ленинграде.

Владимир Андреевич Фаворский с 1907 года, то есть с того времени, когда он только что стал студентом искусствоведческого отделения Московского университета, начал работать преимущественно в технике ксилографии и главным образом над книжной иллюстрацией. Очень скоро он разработал свою достаточно стройную теорию оформления книги, согласно которой, книга – это единство функционального («инструмент для чтения») и эстетических начал. То есть книга – это целостный организм, требующий оформления «снаружи» как предмет постоянной необходимости. В то же время все ее «внутренние» элементы должны быть подчинены задаче пространственно-временного толкования литературного произведения и замысла автора.

 

 

 

Н.Я.Ефимова, И.С.Ефимов, В.Д.Дервиз, А.С.Симанович, В.А.Фаворский, М.В.Фаворская, А.Е.Фаворский, О.В.Фаворская. Внизу: Адриан Ефимов и Никита Фаворский. 1923

 

 

В.А. Фаворский считал, что творческий стиль писателя, основные «моменты мировоззрения» литературного произведения должны выявляться ритмом расположения «элементов» книги в ее пространстве, мерой подробности в характеристике героев и ситуаций, «определенным отношением…предмета к пространству». Эту задачу должен выполнять художник-иллюстратор.
Работам этого Мастера свойственно органическое сочетание философской глубины образов, их эпического и лирического начал. Из громадного ряда его работ назовем лишь некоторые: оформление «Сонетов» Шекспира, сборника «Роберт Бернс в переводах С. Маршака»; иллюстрации к «Слову о полку Игореве»; «Борису Годунову» и «Маленьким трагедиям» А.С. Пушкина и другие. Декоративность и публицистические возможности продемонстрированы блестяще в моногравюрах замечательной серии «Самарканд».

С.И. Липкин – известный поэт, переводчик многих восточных эпических поэм, калмыцкого эпоса «Джангар», кыргызского эпоса «Манас» – в своих воспоминаниях о В.А. Фаворском пишет: «Сколько лиц, сколько мест вижу я, когда смотрю на гравюры «Джангариады»!… Владимир Андреевич, взявшись за иллюстрации к национальной эпической поэме, изучал не только буддийские иконы, калмыцкий орнамент, но и довольно-таки обширную литературу о калмыках, о монголах, о буддизме… Фаворский полюбил степной народ так, как может полюбить русский, чье сердце чисто и радостно открыто всему человеческому в человеке. Однажды он произнес нечто вроде тоста:
- Вы, калмыки, сначала показались мне чудными, а теперь кажетесь чудными».

Об одной из работ калмыцкой серии В.А. Фаворского С.И. Липкин вспоминает: «Старый богатырь, вождь племени, держа в руках плеть, сидит на траве. Он в голубом кафтане, и седина его тоже голубой стала от движения времени, от дряхлости. За его спиной – табун одномастных коней, стадо быков – его труд, его богатство, а впереди, перед его глазами, – будущее, мы, читающие книгу о нем» (4).

Наверное, такое же чистое и радостное сердце, открытое всему человеческому в человеке, безмерно любившему другой степной народ – кыргызов, позволило другому русскому художнику создать его неисчислимые «сюиты» о чудесном горном крае и его народе. Речь идет о Семене Афанасьевиче Чуйкове – народном художнике СССР, действительном члене Академии художеств, все свое творчество и саму жизнь посвятившему Кыргызстану. С В.А. Фаворским С.А. Чуйков впервые встретился в 1921 году, когда поступил во ВХУТЕМАС и попал под влияние его «спорного» (по мнению официальных чинуш), но здорового (согласно мнению многочисленных исследователей) начала, обогатившего сокровищницу нашего искусства. Среди учеников В.А. Фаворского были художники-графики Кыргызстана Л. Ильина, А.Н. Михалев и другие.

 

 

 

В.А.Фаворский среди участников спектакля "Двенадцатая ночь" в МХАТ II

 

 

Вспоминая о В.А. Фаворском, Семен Афанасьевич пишет: «Он был философ и подлинно мужественный человек, Человек с большой буквы. Его благородство, доброта и гуманность не имели границ, а талантом, эрудицией и глубиной мышления он напоминал художников эпохи Возрождения. Действительно, в наш век торопливости и нервозности монументальная, эпическая я бы сказал, личность Фаворского является уникальной. И неудивительно, что ученики его и все, кто с ним соприкасался, преисполнены к нему не только почтения и уважения, но именно искренней, неподдельной любви. Да его и нельзя было не любить: своей непосредственностью, простотой и сердечностью он напоминал ребенка, а мудростью и добротой – отца» (5).

Творчество самого С.А. Чуйкова – непосредственное и мудрое – свидетельство не только уважения и почитания Учителя, но и подвижнического следования его духовным наставлениям честного, благородного, высоконравственного Человека.

Являясь в 1923–1926 годах ректором ВХУТЕМАСа, В.А. Фаворский с единомышленниками (в их числе, очевидно, был С.А. Чуйков) определил его профиль, разработал и внедрил в практику программу и методы обучения. Направление ВХУТЕМАСа так же, как и творчество самого Фаворского, долгое время считалось спорным.

С 1920 года в этом учебном заведении читал лекции и крупнейший живописец ХХ века, родоначальник абстрактного искусства и автор так называемого «Евангелия современного искусства» – трактата «О духовном в искусстве» (1911 г.) В.В. Кандинский. Россию он покинул в 1922 году, поэтому вполне вероятны личные контакты В.В. Кандинского с могучим умом России Павлом Флоренским, который в 1921 году был приглашен на должность профессора В.А. Фаворским.

Специально для П. Флоренского создается кафедра «Анализ пространственности в художественных произведениях», где до 1924 года он читал лекции по методам анализа пространственности.

В.В. Кандинский и П. Флоренский являлись крупными теоретиками искусства того времени. При многих частных различиях в их теориях общим было главное: искусство – носитель и выразитель Духовного. За эту «духовность искусства» и В.В. Кандинский, и П. Флоренский подвергались яростным нападкам «конструктивистов», набравших свои силы в послереволюционной России.

 

 

 

В.А.Фаворский среди художников. 1930-е

 

 

Теоретические положения о «духовности искусства», очевидно, не вписывались в революционный поток соцреализма и послужили одной из главных причин ухода из ВХУТЕМАСа сначала В.В. Кандинского, немного позднее и Павла Флоренского, которого прямо упрекали в «мистической интерпретации» художественных законов и фальсификации искусства. Что касается ректора В.А. Фаворского, то известно, что «чинуши от искусства» никогда не могли простить В.А. Фаворскому ни его «направления», ни его методов обучения искусству. В 27-м томе БСЭ (1977 г.) прочитываем скупые строки, вернее, «хронологический» перечень его педагогической деятельности, правда, с оговоркой о том, что «творчество Фаворского оказало большое влияние на советское искусство, особенно на графику: профессор ВХУТЕМАСа – ВХУТЕИНа (1920– 30 гг.), Полиграфического института (1930–34 гг.), Института изобразительных искусств (1934–1938 гг.), Института прикладного и декоративного искусства (1942–1948 гг.) в Москве» (6).
Иван Львович Бруни – московский график, народный художник РСФСР – рассказывал об одном очень характерном для того времени событии из жизни В. Фаворского: «15 марта – день рождения Владимира Андреевича. Родные, друзья и ученики всегда в этот день собирались у Фаворских. Но в 1952 году этот день был особенным. Накануне стало известно, что Сталин подписал указ о награждении Фаворского Сталинской премией за иллюстрации к «Слову о полку Игореве» для Детгиза. Это известие в тот же вечер облетело всех заинтересованных лиц. Известие подтвердил кто-то из членов комитета. Однако утром следующего дня, самого дня рождения, в газете, где был напечатан указ, фамилии Фаворского не оказалось. Впоследствии говорили, что это интрига президента Академии художеств Александра Герасимова, который Фаворского не выносил, будто он в последний момент умолил своего друга К.Е. Ворошилова и тот, в свою очередь, уговорил Сталина вычеркнуть Фаворского из списка. Для всех нас это было ударом. Очень мы надеялись, что, став сталинским лауреатом, Фаворский наконец будет огражден от нападок конъюнктурной критики в свой адрес. Кроме того, все мы считали, что подобная награда является простой справедливостью по отношению к мастерству. И вот он – крах всех надежд» (7).

Все происшедшее Владимир Андреевич назвал «приключением». Однако, если вдуматься: через этот, казалось бы, частный случай просматривается трагедия культуры всей страны. Беда не только в том, что бывший военный нарком стал «покровителем» искусств, но еще и в том, что профессиональной неосведомленностью таких высоких покровителей пользуются «профессионалы» для травли лично им неугодных, но настоящих мастеров.
Что касается А. Герасимова, то он был известным портретистом уже в 20-е годы. В Подмосковье, создав «коммуну красных живописцев», сообщил об этом письмом в ЦК партии. Секретариат «расписал» это послание К. Ворошилову, который к тому времени «приобрел» уже славу покровителя искусств. Товарищ Клим горячо поддержал «красного живописца», и тот вскоре «оказался» в Москве и потом стал президентом Академии художеств.
Через год после «приключения», происшедшего с В.А. Фаворским, умер И.В. Сталин. Должно было пройти еще 10 лет, прежде чем в 1962 году В.А. Фаворский мог быть избранным действительным членом Академии художеств. Зимним вечером 1962 года, когда по телефону известили об избрании действительным членом Академии художеств СССР, Владимир Андреевич был тяжело болен. Передав новость, родственница спросила: «Как же теперь будем жить, – ты стал академиком!». Взгляд Владимира Андреевича становится серьезным и строгим. «Как и жили», – ответил он. Это из воспоминаний близких семье художника людей.

В 1963 году он – народный художник СССР. Большому мастеру было уже 77 лет. В декабре 1964 года – персональная выставка в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. Более 700 гравюр, много рисунков. А 29 декабря 1964 года Владимир Андреевич скончался. Похороны состоялись 31 декабря.
Но… вернемся к тем годам, когда страна жила как бы двойной жизнью: одна – великий энтузиазм народа, строительство социализма; другая – тоталитаризм, уничтожение лучших людей.

С середины тридцатых до середины пятидесятых годов художественная критика программно была переведена в идеологический план. Все эти 20 лет В.А. Фаворский подвергался идеологической и профессиональной травле. В марте 1936 года на общем собрании членов Московской организации Союза художников скульптор Тавасиев заявил: «Фаворский – это настоящий идеолог всего формалистического движения у нас, у нашего формалиствующего интеллигента связь прослеживается вплоть до Бухарина». Следует отметить, что «связь» с Н. Бухариным грозила вылиться в такой же суд, какому был подвергнут сам Н. Бухарин в это время.

Директор Московского института изобразительных искусств Игорь Грабарь на этом же совещании назвал В.А. Фаворского формалистом, творчество которого «окрашено мозговым флером, мозговой вуалью», что, по его мнению, вредно для искусства чрезвычайно. Влиятельный в 30-е годы критик, главный редактор журнала «Искусство» Осип Бескин сказал: «Мы со школой Фаворского бьемся и будем биться». График Алексей Кравченко добавил: «Надо освободить молодежь от Фаворского» (8).

 

 

 

И.С.Ефимов и В.А.Фаворский. 1938

 

 

Сложное и трагическое время. С одной стороны, только за «связь» с Бухариным можно было сразу попасть под суд, с другой – влиться в «струю» товарища Клима в связи с тем, что «культура и искусство нам так же нужны, как и индустрия».

Вопросов много, и требуют они, очевидно, более внимательного отношения и ко времени, и к его участникам. Это было время дискуссий, обсуждений, выступлений. Оно требовало борьбы против натурализма, приблизительности, творческой пассивности и безответственности, время требовало борьбы за художественную правду. И В.А. Фаворский боролся, хотя именно ему делать это было гораздо труднее, нежели другим мастерам. Ясно одно, что культурная обстановка того времени не позволяла даже большому мастеру только читать лекции по теории композиции и пространства.

Официозные историки искусства до сих пор осуждают его ректорство во ВХУТЕМАСе. В «Кратком словаре терминов изобразительного искусства», выпущенном Академией художеств, отмечено: «По воле формалистического руководства учебная работа вуза велась на основе глубоко ошибочных установок и принесла немалый вред развитию советского искусства».
В 1969 году были подготовлены к изданию «Лекции по теории композиции» В.А. Фаворского, но вышли в свет только в 1989 году. Просто удивительно, как Андрей Николаевич Михалев – ученик В.А. Фаворского, народный художник Киргизской ССР, еще в 1966 году сумел организовать в республике публикацию теоретических работ В.А. Фаворского «О рисунке. О композиции». А в 1977 году А.Н. Михалев в г.Фрунзе издает свою книгу «Фаворский в Киргизии».

Еще большее удивление вызывает сам факт предложения правительством Киргизии «формалисту» В.А. Фаворскому иллюстрирования эпоса «Манас», на что художник дал свое согласие только при условии предоставления ему возможности ознакомиться с жизнью республики, ее искусством, с бытом народа и, конечно, с ее природой. Он считал, что, хотя эпос «иногда очень фантастичен, даже сказочен, он, в конце концов, приводит к реальной жизни этого народа» (9). Следует отметить, что приглашающая сторона сделала все возможное для выполнения условий, «выдвинутых» художником. Это было время активной подготовки к 1100-летнему юбилею эпоса «Манас», который намечалось отметить в стране.

Итак, 10 августа 1946 года В.А. Фаворского встречают в аэропорту официальные лица и киргизские художники. Первые дни пребывания в республике были посвящены организационным проблемам: с руководителями республики и работниками ЦК партии подробно обсуждались планы работы и соответственно программа поездок художника по республике. Богатейшие коллекции прикладного искусства киргизского народа В.А. Фаворский внимательно изучил в Музее изобразительных искусств и Историческом музее. В Киргизском филиале Академии наук СССР манасоведы познакомили художника с основным текстом эпоса. На русском языке сам художник смог прочесть только фрагменты, поскольку весь текст «Манаса» на русский язык был переведен гораздо позднее. Удалось В.А. Фаворскому послушать некоторых манасчи и, что особенно важно, Саякбая Каралаева – выдающегося сказителя. Художник сделал несколько портретных зарисовок Саякбая.

Встреча со студентками женского педагогического института дала немало портретных зарисовок девушек со строгими, гладкими прическами, с длинными косами. Великий мастер, работая с учениками, всегда обращал внимание на характер окружающей природы и людей. Его ученица Вера Константиновна Федяевская, прибывшая вместе с художником в Киргизию, вспоминает такие уроки: «Посмотрите профиль позирующего нам человека – вы видите ближний к нам глаз, а через переносицу одновременно и его второй глаз. Это характерно для головы киргиза… Посмотрите, какая тонкая кожа охватывает лоб женщины-чабана, которую мы рисуем. У русских женщин лбы чаще бывают мясистые… Смотрите, как штрих ваш нажимает на белый цвет бумаги, который, однако, выпирает из-под него. И вот – поверхность, которая дается в результате этого отношения к цвету и ничтожных даже нажимов простого, как бы спичечного набора штриха» (10).
Во всех «сеансах» зарисовок участвовали и местные художники, стараясь не упустить возможности поработать рядом с выдающимся мастером и почерпнуть нестареющие его новаторские идеи о форме и пространстве, поверхности и цвете.

Недалеко от Фрунзе в поселке Кашка-Суу Союз художников арендовал небольшой домик, который служил этюдной базой. Здесь-то и встретил В.А. Фаворского С.А. Чуйков. «Устроившись кое-как в старой избе с земляным полом, мы с утра до позднего вечера рисовали и писали с натуры в поле, на току, где кипела горячая молотьба.

Утром и вечером мы готовили себе на костре чай, а днем – обед. Вечерами подолгу сидели у затухающего костра и задушевно толковали об искусстве, о жизни. Эти тихие вечера, когда шум речки Ала-Арча подчеркивал свежесть и тишину горной природы и звездное небо осеняло нас, не забудутся никогда», – вспоминал С.А. Чуйков об этой встрече (11).

Владимиру Андреевичу в это время было 60 лет, но даже борода его «была уже белой, как снег горных вершин». На фронтах только что прошедшей войны погибли оба его любимых сына. И.Л. Бруни говорил: «Иногда мне мерещится картина вроде иконы. Сидит Владимир Андреевич, пронизанный светом, а по бокам, словно ангелы, два солдата – Никита и Иван». «Но стоицизм был его безграничен: он не падал духом, не роптал, не отчаивался. В работе, в творчестве находил он забвение и утешение. И еще в любви к людям и ко всему окружающему…», – писал о нем С.А. Чуйков (12).
На конференции художников, которая была созвана 28 августа 1946 года, очевидно в связи с его приездом, В.А. Фаворский выступил и поделился своим «видением» эпоса «Манас». А 30 августа новенькая, «с иголочки» грузовая машина «ГАЗ-51» с В.А. Фаворским и его ученицами В.К. Федяевской и Е.М. Родионовой, а также с фрунзенскими художниками Л.Г. Трусковским, А.И. Игнатьевым, Н.Ф. Ефременко, О.М. Мануйловой, А.Н. Михалевым «на борту» отправилась в Нарынскую область. А потом привал в Тоне, «писали» Иссык-Куль, перевалы, Кочкорку. Третьего сентября – Нарын, по дороге «зарисовали» перевал Долон с его многочисленными изгибами серпантин, в городе: пейзажи города, портреты актеров областного драматического театра, девушки в театральном костюме, красивого молодого человека – редактора местной газеты. Работал Владимир Андреевич с большим увлечением и напряжением: ему очень нравились киргизские лица своей пластической цельностью и выразительностью.

 

 

 

В.А. Фаворский с внучкой

 

 

В Ат-Баши «путешественники» разместились в роскошной белой юрте с богатым убранством. В.А. Фаворский внимательно изучал ее конструкцию, восторгался искусством киргизских мастериц – ширдаками, ала-кийизами, туш-кийизами, циновками из чия. Здесь же он написал замечательный портрет колхозного мираба Нургазы Акчараева. А когда делали зарисовки табунов коней и мчавшихся всадников, спутники услышали от Владимира Андреевича много интересного о конских породах, о признаках-различиях между ними. Для позирования всадники наряжались в праздничные чапаны, надевали широкие пояса с серебряными накладками, лошадей зачастую тоже снабжали богатой сбруей – создавалась атмосфера эпического времени и его богатырей.

Обратил внимание художник на своеобразие гор в разных районах Киргизии: около Кочкорки горы плавными, мягкими очертаниями разительно отличались от резких контуров скалистых вершин Арпы.
В столицу республики вернулись 17 сентября, а 19 сентября В.А. Фаворский прочитал свою лекцию «О рисунке», где, естественно, «прозвучала» тема природы Кыргызстана и его людей.

Особое устремление было направлено на родину Манаса – в Талас. К путешествию по Таласу присоединились Л. Ильина, А. Игнатьев, И. Мирошниченко. Здесь всех встретили С.А. Чуйков, Г. Айтиев и В.С. Тюрин.
Путешествие начали с Таласского района (в то время он назывался Буденновским), где, согласно эпосу, находился стан Каныкей. Весь день напряженно работали, а вечера проводили в оживленных беседах.
В этнографическом музее осмотрели «коновязь Манаса» – высокую сложного профиля резную колонну. Воображение художника и его спутниц поразила «усыпальница» богатыря – кирпичная постройка ХIV в. с большим куполом и фасадом, облицованным терракотовыми плитками с орнаментом. Разумеется, в пути часто попадались надмогильные памятники – гумбезы, но самым величественным был таласский, особенно отличался он от других сильной вертикалью к простору долины. В Таласе В.А. Фаворским было выполнено 30 пейзажных и портретных зарисовок.

Двадцать восьмого сентября вернулись из Таласа, а через три дня Владимир Андреевич улетел в Москву. Итак, с 10 августа по 28 сентября В.А. Фаворский работал в Киргизии. За это время было создано около 100 больших рисунков и 2 альбома набросков. Причем рисовал он довольно жесткими черными и цветными карандашами. И только вернувшись в Москву в 1946–1947 году, он стал работать над серией станковых линогравюр на темы эпоса «Манас».
Выше уже отмечалось, что все художники, общавшиеся с В.А. Фаворским в дни работы его в Кыргызстане, старались работать рядом с ним и не упускать ни малейшей возможности «взять» еще хотя бы несколько уроков. Но следует сказать и о том, что работа художника в Кыргызстане сыграла определенную роль и в его творчестве. В.К. Федяевская, вспоминая об этой поездке, отметила: «Интересен конспект беседы о рисунке, проведенной во Фрунзе, который Владимир Андреевич разрешил списать из его альбома:

1. Строгость отношения к природе.
2. Освобождение от предвзятости. Отстранение:
а) потеря счета предметов;
б) отвлечение от названий.
3. Тон, рельеф и борьба с контурами. Белый лист. Контур. Синкопы.
4. Правда места художника.
5. Пейзаж. Пространство. Цвет. Контур. Первый план. Небо.
6. Человек. Портрет. Поверхность лица. Черты (13).

Великий мастер получил заряд творчества мироощущения и подтверждение его теоретическим выводам. Природа и люди Кыргызстана вызвали восторг и восхищение мастера.

В 1982 г. в Москве проходила выставка «Восток в творчестве В.А. Фаворского» (14), которая продемонстрировала в творчестве художника неповторимость и абсолютную ценность каждой личности как особого замысла «образа и подобия». Просматривалась эта ценность и в самой личности Владимира Андреевича. Его постоянное, «удивительное восхищение бесконечным разнообразием форм, строений, неповторимостью лиц. Личная любовь, влюбленность овеществляются в работе художника. Это присутствует не только в портретах близких, знакомых людей «своего круга». Калмыцкие, киргизские зарисовки при ярком видении особенностей лишены при этом всякой экзотики, «чужести»; каждый воспринимается как свой, как необходимая в мире личность, а не как тип или символ.

Владимир Андреевич говорил: «Надо удивляться, чудное – это же чудное. Это совсем другое, чем исследование человека как интересного сочетания физического внешнего тела и психологической сложности внутреннего мира…» (15).

Московский скульптор Дмитрий Михайлович Шаховской, зять В.А. Фаворского, обратил внимание на влияние степняцкой природы и лиц степняков на «психологические сложности внутреннего мира» самого мастера.

По душевному складу и нравственным устоям Владимир Андреевич был глубоко русским человеком. Его философское восприятие жизни и неизбежности ее конца – это череда прожитых дней, приносящих удовлетворение от выполненного и от единства нравственных устоев и поступков, и полное неприятие суетности. Он во всех проявлениях жизни видел связь времен и народов.

Профессор Московского педагогического института им. В.И. Ленина ботаник Татьяна Георгиевна Дервиз-Соколова рассказывала: «Теплое утро конца 50-го года, в комнате много солнца, показываю привезенные из гор Восточного Тянь-Шаня разных цветов сланцы и песчинки. Удивленное, характерное Владимира Андреевича – «А…» (растянутое, чуть-чуть с придыханием) – «Такими землями писали фрески…». Тон сказанного слит с реальностью фрески, а не с рассуждениями о ней» (16).

Все, кто был знаком с В.А. Фаворским, рассказывают о том, что он любил слушать рассказы о природе, травах, цвете скал, моря, неба, лесах и реках… Никогда не перебивал, а терпеливо слушал и казалось, что все это он видит вместе с тобой, и ему интересно. И еще казалось, что он вспоминает что-то свое.

Наверное, увидев привезенные с Тянь-Шаня сланцы, или пересматривая те сто зарисовок и два альбома набросков, которые выполнил, готовясь к огромной работе над эпосом «Манас», он с горечью думал о несбывшемся.
Как известно, издание эпоса «Манас» в то время не состоялось, и, следовательно, серия его замечательных иллюстраций не была опубликована. Мир был лишен возможности увидеть «Манаса» глазами и душой великого мастера В.А. Фаворского.

К работе над эпосом В.А. Фаворский готовился серьезно. Хотя имел уже достаточный опыт. Московский художник-монументалист Г.Г. Дервиз вспоминает о том, что «в 1939–40 гг. Владимир Андреевич делал книгу калмыцкого народного эпоса «Джангар». Он ездил в Калмыкию собирать натурный материал. Был полон впечатлений от поездки, показывал дома работы, рассказывал о людях, которых рисовал, говорил, что делает собирательные образы, как бы компонует эпического героя из нескольких людей, которых встретил в поездке. Кроме Владимира Андреевича, иллюстрации к этой книге делали и другие близкие ему художники. Несколько гравюр и акварелей были Никитины (его сына). И опять, показывая уже изданную книгу, Владимир Андреевич это одобрительно подчеркивал».

И потом после поездок Владимир Андреевич иногда показывал собравшимся в воскресенье друзьям и близким серию своих работ: двойные портреты, результаты поездок в Киргизию или Калмыкию, поражающие тончайшие рисунки среднеазиатских пейзажей или серии самаркандских линогравюр, портретов полководцев. Очень много рассказывал и комментировал. С огромным вдохновением и интересом показывал буддийские иконы, привезенные из Калмыкии, черепки, которые он собирал на развалинах Афросиаба. В Москву из Самарканда он привез несколько ящиков фрагментов древней керамики. Показывая их, он восхищался совершенством орнамента, вязью арабских букв и цветом, осторожно брал в руки как произведения высокого искусства, осколки чего-то драгоценного.

Осенью 1986 года состоялась выставка произведений В.А. Фаворского, посвященная его 100-летию. В произведениях мастера просматривались ясно и настойчиво «космичность пространства, умная предметно-пространственная пластика, целомудренная простота раскрытия содержания в форме…». Все это ощущается и в тех многочисленных набросках и зарисовках, которые выполнил, работая в Киргизии, и в той серии станковых линогравюр на темы эпоса «Манас», эскизы к которым были сделаны им еще в 1946–1947 годах.
Эпос «Манас» так и не был издан в запланированном варианте и иллюстрации В.А. Фаворского к нему – также. И здесь уместно привести воспоминания Дмитрия Михайловича Шаховского, московского скульптора, о В.А. Фаворском: «Не забвение грозит большому художнику (это невозможно!), а искажение, снижение подвижнического пути и не всегда уверенного в своей непогрешимости мастера к художественной правде до набора эстетических правил и узаконенных приемов. И еще горше обида – когда именем Фаворского клянутся люди, которые в своей практической деятельности или чужды, или прямо враждебны тому, что исповедовал и за что боролся Фаворский» (17).

Литература о В.А. Фаворском

1. Климов Р. Заметки о Фаворском // Сб. Советское искусствознание. – М., 1975.
2. Михалев А.Н. Фаворский в Киргизии. – Фрунзе, 1977.
3. Фаворский В.А. О художнике, о творчестве, о книге. – М., 1966.
4. Фаворский В.А. О рисунке. О композиции. – Фрунзе, 1966.
5. Фаворский В.А. Рассказы художника-гравера. – М., 1976.
6. Фаворский В.А. Лекции по теории композиции. – М., 1989.
7. Фаворский В.А. Воспоминания о художнике. – М., 1990.
8. Халаминский Ю. В.А. Фаворский. – М., 1964.
9. Халаминский Ю. Книга о Владимире Фаворском. – М., 1967.
10. Фонды Центрального государственного архива Кыргызской Республики.

Примечания

1. Психология познания. Учебное пособие. – Бишкек, 2001. – С. 8, 10.
2. Там же. – С. 13.
3. Васнецов А.В. // В.А. Фаворский. Воспоминания о художнике. – М., 1990. – С. 214.
4. Липкин С.И. // Фаворский В.А. Воспоминания о художнике. – С. 190 –191.
5. Чуйков С.А. // Фаворский В.А. Воспоминания о художнике. – С. 194.
6. Большая советская энциклопедия. – М., 1977. – Т. 24. – 3-е изд. – С. 522– 523.
7. Бруни И.Л. // Фаворский В.А. Воспоминания о художнике. – С. 207.
8. Фаворский В.А. Воспоминания о художнике. – С. 7.
9. Михалев А.Н. // Фаворский В.А. Воспоминания о художнике. – С. 196.
10. Федяевская В.К. // Там же. – С. 200.
11. Чуйков С.А..// Фаворский В.А. Воспоминания о художнике. – С. 195.
12. Чуйков С.А., Бруни И.Л. // Там же. – С. 195, 210.
13. Федяевская В.К. // Фаворский В.А. Воспоминания о художнике. – С. 201.
14. Каталог выставки «Восток в творчестве В.А. Фаворского». -– М., 1982.
15. Шаховской Д.М. // Фаворский В.А. Воспоминания о художнике. – С. 220.
16. Дервиз-Соколова Т.Г. // Там же. – С. 224–225.
17. Шаховской Д.М. // Фаворский В.А. Воспоминания о художнике. – С.221.

Воропаева В.А.