Флавицкий Константин Дмитриевич


Flavitsky Constantine


(1830 - 1866)

 

Автор картины «Княжна Тараканова», Константин Дмитриевич Флавицкий, родился в Москве 13 сентября 1830 года в семье чиновника. Мальчик вскоре осиротел и целых семь лет провел в воспитательном доме для бедных детей. Способности к рисованию у него проявились рано, и это не осталось незамеченным. Флавицкий стал пенсионером Общества поощрения художников, а затем поступил в Академию художеств в Петербурге, где учился у профессора Ф. А. Бруни.

Портрет художника К.Д. Флавицкого

Автор: Бронников Федор Андреевич

 Петербургскую АХФлавицкий окончил в 1855 г. с большой золотой медалью, присужденной ему за картину "Дети Иакова продают своего брата Иосифа". Медаль давала право на заграничную поездку с целью совершенствования мастерства. Шесть лет (1856-62) художник провел в Италии. Своеобразным живописным отчетом Флавицкого стала большая, полная драматической экспрессии картина "Христианские мученики в Колизее" (1862 г., Русский музей), за которую он получил звание почетного вольного обшника АХ.

В картине очевидно влияние К П. Брюллова - кумира академической молодежи середины XIX в. И хотя Флавицкий значился в АХ учеником Ф.А.Бруни, фактически он принадлежал к числу тех, кто боготворил Брюллова. Первая крупная работа Флавицкого не имела успеха. Крамской справедливо назвал ее «трескучей и театральной, лишенной всякого самостоятельного отношения к действительности». Появившаяся на свет, два года спустя, картина «Княжна Тараканова» принесла художнику большую известность.

 Картина была написана на сюжет из русской истории. В основу ее положено событие, носящее полулегендарный характер. Таракановыми называли незаконных детей Елизаветы Петровны, дочери Петра I. Точных исторических данных о них не существует. Правда, было известно, что в одном из монастырей в уединении жила какая-то монахиня, «в миру» носившая фамилию Таракановой. Эта женщина для всех оставалась загадкой, находилась под постоянной охраной, но ей оказывались большие почести. Умерла она в монастыре.

Еще за рубежом он задумал написать картину, посвященную злосчастной судьбе знаменитой авантюристки. Об этом свидетельствует рисунок, сделанный в Италии и ныне хранящийся в Государственном Русском музее. Возвратившись из-за границы, Флавицкий в течение двух, лет писал "Княжну Тараканову", показав последний час княжны Таракановой не таким, каким он был в действительности.

На полотне была запечатлена легенда, а не историческая действительность. Наводнение, которое покрыло волнами территорию Петропавловской крепости, третье по своей силе за всю историю Петербурга , произошло 21 сентября 1777 года, когда вода поднялась на 310 сантиметров выше ординара. Умерла же Тараканова почти за два года до этого наводнения.

Как свидетельствует кандидат исторических наук П.Канн, Тараканова была заключена в деревянную тюрьму Алексеевского равелина. На картине же — каменный каземат с большим для тюрьмы окном.

При Таракановой по личному приказу императрицы находились неотлучно трое стражников. На полотне она в одиночестве. Стража под страхом смерти не могла покинуть столь важную преступницу.

Выставку посетил Александр II. Его величество поморщился, увидев полотно, Флавицкого. Как-никак, ведь картина касалась деяний его прабабки. И царь повелел в каталоге картин против произведения Флавицкого «Княжна Тараканова» сделать отметку, что сюжет этой картины заимствован из романа, не имеющего никакой исторической истины».

Но широкий круг зрителей встретил картину восторженно. В.В.Стасов, выдающийся русский критик и деятель искусства, увидев на выставке полотно Флавицкого, назвал его, «чудесной картиной, славой нашей школы, блистательнейшим творением русской живописи». Картина имела огромнейший успех и в Петербурге, и в Москве, и за рубежом, в том числе на Всемирной выставке в Париже.

Действительно, несмотря на некоторую идеализацию образа героини, художник вносит в картину ощущение реальной жизни, изображает «низменные» детали, которые раньше не осмелился бы ввести в историческое полотно художник-академист.

На картине — легенда, долго бытовавшая и, как мы видим, и продолжающая бытовать, даже в наше время. Но разве от этого умаляется та большая художественная сила полотна, с которой действует она на обозревающих ее посетителей Третьяковки?

Знаменитый собиратель произведений русской живописи Павел Третьяков обладал огромным художественным вкусом и пониманием подлинного, искусства. Вот почему, увидев «Княжну Тараканову», он зажегся желанием приобрести ее. Переговоры начались с автором, а закончились с братьями Флавицкого.

Флавицкий умер 3 сентября 1866 года, тридцати шести лет, умер от чахотки в зените своей славы. Он работал в традициях академической школы и оставался в плену у историко-религиозных сюжетов, и остался в памяти потомков, как мастер одной картины. Место в истории русского искусства художник завоевал картиной «Княжна Тараканова», которая и в наши дни пользуется любовью зрителя.

________________________________

Известный русский художник, профессор исторической живописи К.Д. Флавицкий родился 13 (25) сентября 1830 года в Москве в семье чиновника Государственного контроля. Вскоре семья по делам службы отца переехала в Петербург, где в 1839 году отец будущего художника умер, оставив вдову и пятерых детей. Девятилетний Константин и его старший брат были отданы в воспитательный дом для бедных детей, где они провели целых семь лет. Здесь проявилась у Флавицкого склонность к изобразительным искусствам. После смерти отца в судьбе мальчика большую роль сыграл его дядя по матери, архитектор П.И. Таманский, который, заметив одарённость юноши, его тягу к искусству, предложил ему поселиться в его доме. Более того, через свои связи и знакомства он добился зачисления племянника в 1847 году в рисовальную школу Общества поощрения художеств со стипендией 8 рублей ежемесячно. Вскоре Флавицкий получил билет на право посещения академических классов.

Год спустя, в 1848 году К.Флавицкий уже числится учеником Академии Художеств у профессора исторической живописи Ф.А. Бруни (1799-1875), который, будучи ректором Академии, не уделял особенного внимания своим ученикам. По воспоминаниям Н.Н. Ге, соученика К.Д. Флавицкого по академическим классам, начинающие художники находились под сильным воздействием таланта К.П. Брюллова, который в эту пору стал кумиром художественной молодёжи, с его ярким колоритом, виртуозным рисунком, романтическими страстями.

К.Д. Флавицкий получил все полагающиеся по курсу академические награды, в том числе серебряные медали за рисунки и этюды с натуры, а в 1854 году был награждён Малой Золотой медалью за написанную по конкурсу картину «Суд царя Соломона». Через год, в 1855 году, К.Д. Флавицкий окончил Академию, получив звание художника XIV класса и Большую Золотую медаль за картину “Дети Иакова продают своего брата Иосифа” (1855, ГРМ). Медаль давала право на заграничную поездку с целью совершенствования мастерства. Шесть лет (1856-1862) художник провёл за границей как пенсионер Академии Художеств. Там он посетил художественные музеи Берлина, Дрездена, Парижа. Как большинство русских художников, он остановился в Риме. Под солнцем Италии ожили впечатления от живописи К.Брюллова, и отныне всё, что писал Флавицкий, он видел как бы сквозь призму творчества "великого Карла".

Своеобразным живописным отчётом Флавицкого стала большая, полная драматической экспрессии картина «Последние минуты христиан, осуждённых на съедение хищными зверями» (современное название – «Христианские мученики в Колизее») (1862, ГРМ), заказанная ему Президентом Академии великой княгиней Марией Николаевной в «натуральную величину». Художник изобразил эпизод из истории Римской империи конца I века н.э. Увеселительные зрелища перемежались в них публичными казнями первых христиан, которых отдавали на растерзание зверям. Флавицкий выбрал момент, когда стражники открывают двери на арену и христиане должны выйти из темницы на смерть. Очевидная дидактичность задачи – продемонстрировать моральную силу христианства – соединялась с желанием создать великое произведение наподобие "Последнего дня Помпеи" Брюллова. Всё это сыграло роковую для картины роль: в компоновке персонажей появились прямые цитаты из Брюллова (упавшая на землю молодая мать с младенцем, юные супруги, мать в окружении дочерей). Влияние К.П. Брюллова в этой картине очевидно. И хотя Флавицкий значился в Академии учеником Ф.А. Бруни, фактически он принадлежал к числу тех, кто боготворил Брюллова. Это о Флавицком и о себе Н.Н. Ге сказал: "Наследие Брюллова питало нас во время наших исканий на новом пути, нам завещанном, по которому мы все, его ученики по духу, за ним шли". Нужно заметить, что в Италии Флавицкий очень подружился с Н.Н. Ге, который оставил о нем интересные воспоминания.

Неудача картины, привезённой в 1862 году из Рима в Петербург и показанной на выставке 1863 года, была причиной того, что Флавицкий не получил звание академика, а был признан лишь почетным вольным общником Академии Художеств. Академические круги приняли картину довольно холодно, И.Н. Крамской справедливо назвал её «трескучей и театральной, лишённой всякого самостоятельного отношения к действительности», Совет Академии Художеств вынужден был даже указать художнику, что его искусство слишком напоминает искусство Брюллова, что Флавицкий недостаточно самостоятелен и потому не может быть признан академиком живописи. Само полотно, исполненное в традициях академического искусства, было приобретено в музей Академии Художеств, но его автор с большим трудом добился разрешения пользоваться мастерской при условии, что он освободит её по первому требованию. Зато активную поддержку оказала Флавицкому передовая художественная общественность в лице критика В.В. Стасова.

Знаменитый критик высоко оценивал талант Флавицкого и находил в его картине «множество превосходнейших подробностей сочинения, общего эффекта, краски, выражения». Но вместе с тем он отмечал, что тема, выбранная художником, и недостаточно актуальна сама по себе, и не соответствует характеру и внутренним возможностям дарования Флавицкого. Оттого-то в его картине так заметны элементы подражательности и даже прямого заимствования у «столпов» академического искусства – Брюллова и Бруни. «Зачем Флавицкому подражать, зачем ему повторять кого бы то ни было? – писал Стасов, - У него есть свой запас фантазии, уменья; у него есть своя собственная способность к характеристике – и это он ярко доказал. Наконец, у него есть своё сокровище душевного огня, страсти, пламенного порыва, что так редко встречается у наших исторических живописцев». Новая картина Флавицкого – «Княжна Тараканова» (1864, ГТГ) - явилась своеобразным ответом на критику Стасова.

Дети Иакова продают своего брата Иосифа 1855 После знаменитого “бунта 14-ти” в конце 1863 года Совет Академии Художеств сменил свой курс от “политики компромиссов” (имеется в виду заигрывание с художниками-жанристами) к политике поддержки исключительно академической исторической живописи. Особым поощрением пользовались сюжеты из отечественной истории, подкреплённые научно-археологическим изучением темы. Флавицкий остро чувствуя «конъюнктуру» времени, приступает к исполнению картины на исторический сюжет, избрав событие из недавнего русского прошлого, имеющее легендарный характер – гибель княжны Таракановой в Петропавловской крепости. Известно, что первые наброски к картине были сделаны ещё в 1861 году, когда К.Д. Флавицкий находился в Италии, где изучал классическое искусство древности, а наклон головы и черты лица княжны прямо заимствованы у античной скульптуры скорбящей Ниобы.

Под именем княжны Таракановой в истории известна политическая авантюристка, появившаяся в Риме в 1774 году и объявившая себя дочерью русской императрицы Елизаветы Петровны от тайного брака с А.Г. Разумовским. Впрочем, первоначально она называла себя султаншей Али-Эмете, затем графиней Пинненберг, княжной Волдомир, принцессой Владимирской. Лишь впоследствии, через много лет после её смерти, народная молва нарекла её княжной Елизаветой Таракановой – титул, который в действительности носила дочь Елизаветы от тайного брака с Разумовским, постриженная в монастырь и прожившая там всю жизнь в полной безвестности. «Природные способности и большая начитанность позволяли княжне довольно удачно имитировать политическую борьбу, но по существу она явно не имела устойчивых политических ориентиров и симпатий», – полагают современные историки. Она не знала славянских языков, совершенно не говорила по-русски, плохо владела немецким, не говорила по-польски, все её письма написаны на французском языке. Попытки историков соединить её биографию с биографиями предполагаемых дочерей Елизаветы Петровны не дали и едва ли могли бы дать сколько-нибудь убедительных результатов. Более того, многие серьёзные специалисты придерживаются мнения, что Елизавета Петровна была бездетной, а все легенды о её дочерях и сыновьях не выдерживают проверки фактами. Так или иначе, с именем княжны Таракановой связано немало мифов и легенд, далёких от исторической реальности, одной из них доверился К.Д. Флавицкий в своём полотне.

Происхождение авантюристки осталось невыясненным. Она была орудием в руках польских магнатов, ненавидевших Екатерину II за её политику по отношению к Польше. Она с бесчисленными приключениями путешествовала по Франции и Италии, окружённая приверженцами и поклонниками, и располагала огромными денежными средствами, которые тратила с неслыханной расточительностью. Мнимая дочь Елизаветы появилась на исторической сцене в тот период, когда в России шла грозная крестьянская война, возглавленная Пугачёвым, и Екатерина не без основания опасалась за целость своего престола. Претендентка вызвала у неё серьёзные опасения. Предполагаемая внучка Петра I имела не менее веские основания на престол, чем немецкая принцесса из рода Ангальт-Цербстских, из которого происходила Аугуста-София-Фредерика – российская императрица Екатерина II. Поэтому в Рим с тайной миссией был направлен фаворит императрицы Алексей Орлов. Выдавая себя за представителя недовольных русских дворян, Орлов в мае 1775 года познакомился с княжной во время стоянки русской эскадры в Ливорно, в Италии, изобразил влюблённость и хитростью заманил её на русский флагманский корабль, где объявил Таракановой о её аресте. После того как княжна была доставлена в Петербург, её заточили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Там она и умерла от чахотки (по другой версии – умерла в родах) 4 декабря 1775 года, не дождавшись суда, которым грозила ей императрица.

Такова историческая правда о княжне Таракановой. Такая версия легенды была предложена в статье М.Лонгинова, опубликованной в журнале "Русская беседа" за 1859 год, откуда К.Д. Флавицкий мог почерпнуть материал для будущей картины. Кроме этого существовало ещё свидетельство, что княжна Тараканова умерла в одном из монастырей Москвы. Кроме того, в народной молве сложилась легенда о её гибели во время знаменитого петербургского наводнения 1777 года, когда вода поднялась на 310 сантиметров выше ординара и вода покрыла всю территорию Петропавловской крепости, затопила тюремные камеры и погибли узники, которых не успели или не захотели спасти. Были и другие разногласия сюжета картины Флавицкого с исторической реальностью. По свидетельству кандидата исторических наук П.Канна, Тараканова была заключена в деревянную тюрьму Алексеевского равелина. На картине же – каменный каземат с большим для тюрьмы окном. При Таракановой по личному приказу императрицы находились неотлучно трое стражников, но на полотне она в одиночестве. Стража под страхом смерти не могла бы покинуть столь важную преступницу.

Именно это наводнение, третье по силе за всю историю Петербурга, случившееся 21 сентября 1777 года, то есть через два года после гибели Таракановой, изобразил Флавицкий на своей картине. Сохранившиеся описания внешности княжны-самозванки также очень противоречивы. Один из современников, видевший принцессу в Риме, восторженно сообщал: «имела прекрасный вид и стан, прекрасную грудь, белое тело, румянец на лице…» А после её ареста граф Орлов писал Екатерине II, по-видимому, учитывая ревнивый нрав императрицы: «…росту небольшого. Тела очень сухого, лицом не бела, не черна, глаза имеет большие и открытые, цветом темно-карие и косы и брови темно-русы, на лице есть и веснушки». Флавицкий построил свою картину на контрастах – между блистательным прошлым его героини и её жалким настоящим, между былой роскошью, остатком которой является пышный наряд княжны Таракановой, и нищенской обстановкой тюремной камеры, между цветущей, полной жизни юной красотой и неотвратимой бесславной гибелью, которая её ожидает. Эти контрасты подчёркнуты и в живописном решении картины с эффектной игрой светотени, с её мрачным, тускло-коричневым колоритом, где ярким пятном выделяется светлое платье княжны.

Академия Художеств Легенда о гибели княжны Таракановой при наводнении 1777 года, то есть тогда, когда она в реальности уже была мертва, придавала героине ореол мученичества, а всему сюжету – политический подтекст, созвучный демократическим настроениям 1860-х годов. Этот подтекст охотно вычитывался современниками Флавицкого. Любопытно, что название картины было изменено, по-видимому, по соображением цензурного комитета. Первоначально она значилась как «Княжна Тараканова в темнице во время наводнения». А в последнем каталоге парижской выставки – «Легендарная смерть княжны Таракановой».

В.В. Стасов откликнулся на новую картину Флавицкого восторженной статьёй: «Между тем как нарастало новое поколение наших художников с тем направлением, которое вдруг обновило и возвысило нашу живопись, в то же время вступил на новую дорогу и Флавицкий, и вдруг, одним разом, точно будто одним взмахом кисти, создал свою «Княжну Тараканову» - блистательнейшее и глубочайшее до сих пор творение русской живописи, - писал он. – Последние минуты отчаяния и беспомощности натуры страстной, гордой и высокой, последнее томление женщины-красавицы, измученной тюрьмой, но всё-таки полной жизни и горячей крови, - что за страшная сцена, но что за чудесная для великого таланта задача! Эти подгибающиеся колени, запрокинутая в отчаянии голова, закрывающиеся глаза, опустившиеся безнадёжно руки, полуоткрытый рот, откуда вылетел, кажется, последний стон, между тем как через решётку окна брызжут волны поднимающегося наводнения, - с какою страстью, с каким кипучим талантом изобразилось всё это на картине Флавицкого!» Более сдержанное, зато и более профессиональное суждение принадлежит И.Н. Крамскому, который считал эту картину "крупной, а главное, счастливой", исполненной с большим мастерством. В общем решении "Княжны Таракановой" он находил "удивительную умеренность и равновесие во всём, драматизм без ложного пафоса".

Стасов, конечно, недаром обратил внимание на «Княжну Тараканову». Романтическое понимание истории, при всей его ограниченности, было всё же, несомненно, прогрессивным по сравнению с той условной, безжизненной исторической живописью, которую культивировала Академия Художеств в 1860-х годах. Подчеркнув, что Флавицкий вышел на новую дорогу «одновременно с тем направлением, которое вдруг обновило и возвысило нашу живопись», то есть с идейным реализмом, Стасов приветствовал автора «Княжны Таракановой» как союзника в борьбе с Академией. Правда, реалистическое искусство вскоре перестало нуждаться в таких союзниках. Произведения великих реалистов, мастеров исторической картины, затмили запоздалую романтику Флавицкого. Но было бы ошибкой забывать о прогрессивной роли, которую сыграла для своего времени его картина. В картине Флавицкого нет глубоких исторических проблем, но в ней есть психологическая правда, подлинная человечность, острая выразительность, большое профессиональное мастерство. Главную притягательность "Княжны Таракановой" составляет сюжет. Даже не знакомого с историческими подробностями зрителя не может оставить равнодушным вид нарядной красавицы, обречённой на страшную смерть в мрачной тюремной камере. Картина поныне сохраняет силу непосредственного воздействия на зрителей. Эти достоинства обеспечивают «Княжне Таракановой» заметное место в истории русской живописи.

Картина была показана на академической выставке 1864 года и доставила Флавицкому звание профессора исторической живописи, обратив на него внимание знатоков искусства и массы публики как на первоклассного художника. Выставку посетил и Александр II. Его величество поморщился, увидев полотно Флавицкого. Как-никак, ведь картина касалась деяний его прабабки. По специальному распоряжению императора в каталоге выставки против произведения «Княжна Тараканова» сделали приписку: «сюжет картины заимствован из романа, не имеющего никакой исторической истины». Картина Флавицкого имела на академической выставке огромный успех, Совет Академии присвоил художнику за эту картину звание профессора, но приобрести её для академического музея не решились, опасаясь недовольства царя.

Княжна Тараканова Картина была чрезвычайно популярна, собирая толпы зрителей и провоцируя критические рецензии и дискуссии в прессе. Она вызвала многочисленные толки в художественных кругах и стала предметом споров и самых разноречивых оценок. Редкий случай в истории русского искусства – картине посвящались очерки целиком, затрагивая не только, и не столько живописные стороны полотна, но, прежде всего, сам сюжет. Большинство критиков настаивало на совершенстве технического исполнения полотна. Но были и те, кто находил, что сюжет слишком драматичен и что картина производит слишком тяжёлое впечатление, другие порицали за историческую неточность; «на картину Флавицкого следует смотреть как на эпизод из анекдотической истории 18 века» – утверждали третьи. Некоторые заявляли, что «такового рода картины есть нравственная пытка, чего не допускают художественные законы. Художник хотел возбудить сожаление к пленнице, а возбуждает неприятное чувство, зовущее поскорее отвернуться от картины».

П.М. Третьяков, не пропускавший ни одной академической выставки, сразу выделил это произведение Флавицкого. «Я видел лучшие вещи бывшей академической выставки. Самая капитальная вещь – «Княжна Тараканова в темнице» Флавицкого, произведение, делающее честь русской школе и тем более, что произведено в России, а не за границей…», – писал Третьяков в 1865 году. Знаменитый собиратель произведений русской живописи Павел Третьяков, увидев «Княжну Тараканову», зажёгся желанием приобрести её в своё собрание, вступил в переговоры с художником о приобретении картины. Флавицкий хотел получить за картину 5 тысяч рублей серебром, Третьяков назначил три тысячи рублей. Художник собирался экспонировать свою картину в Англии, где и намеревался её продать, однако поездка не состоялась. В 1865-1866 годах Флавицкий посетил Москву, Вильно, Варшаву, Нижний Новгород, где также планировал экспонировать на ярмарке свою картину, но это у него не вышло.

Талантливому живописцу не суждено было создать другие замечательные произведения. Получилось так, что "Княжна Тараканова" подвела итог его короткого творческого пути. Уже в то время, когда Флавицкий трудился над исполнением «Княжны Таракановой», его здоровье было сильно подорвано чахоткой, зародившейся в Италии и развившейся в петербургском климате. Надеясь найти спасение от этой болезни на юге Европы, он собирался ехать туда, но прежде чем успел отправиться в путь, умер в Петербурге 3 (15) сентября 1866 года, не дожив десяти дней до своего 36-летия. Похоронили К.Д. Флавицкого на Смоленском православном кладбище. Однако художнику, которому пришлось при жизни преодолеть немало тяжёлых моментов, не повезло и после смерти. Его могила была забыта, а надгробный памятник, по словам активиста общества “Старый Петербург – Новый Ленинград” С.В. Поля уже в 1935 году был “совершенно уничтожен”. Общество, по сути, спасло могилу К.Д. Флавицкого. В 1936 году прах художника был перенесён в Некрополь мастеров искусств (Тихвинское кладбище) Александро-Невской лавры, где была установлено новое надгробие. Тогда же по соседству с Флавицким перезахоронили с Выбогского католического кладбища прах его учителя – Ф.А. Бруни.

В течение жизни Флавицкий также занимался иллюстрацией, в 1863 году исполнил ряд выразительных рисунков к произведениям М.Ю. Лермонтова. Его акварели "Царица Тамара", "Казначейша", "Зара и Измаил-Бей" вновь возвращают к традиции 1830-х годов, в первую очередь к романтически-академическим акварелям Брюллова на темы Востока. В середине 1860-х художник участвовал в росписи запрестольного образа Бога Саваофа в православном Никольском соборе города Вильно. Состоял в переписке с А.И. Герценом и Н.А. Добролюбовым. Однако ни рисунки, ни заказы на церковные росписи, которые Флавицкий выполнял ради заработка, не могли удовлетворить художника, вновь мечтавшего о "большой картине".

К.Д. Флавицкий скончался в зените своей славы, но в очень тяжёлом материальном положении. Стасов, сожалея о преждевременной кончине молодого мастера, писал: «Умер, едва вступив на дорогу, где надо было ожидать от него чудес красоты, страсти и выражения». После смерти художника Павел Третьяков вёл переговоры о покупке “Княжны Таракановой” уже с братьями Флавицкого – Николаем и Иваном. Наследники художника запросили за «Княжну Тараканову» баснословную по тем временам сумму 60 000 франков или 18 000 рублей серебром и поставили условие, что картина поступит к покупателю после её участия во Всемирной выставке 1867 года в Париже. По возвращении картины с Парижской выставки, на которой она не была продана, несмотря на громадный успех, Третьяков приобрел её в 1867 году за четыре тысячи триста рублей серебром. «Княжна Тараканова» стала первым историческим произведением в московском собрании П.М. Третьякова, и с тех пор она занимает почётное место в её экспозиции, являясь одним из самых популярных полотен Третьяковской галереи.

Короткая жизнь Константина Флавицкого не отмечена участием в бурных событиях художественной эпохи, современником которой он был. Достаточно вспомнить знаменитый "бунт 14-ти" 1863 года, когда Академию художеств покинули, не получив звания, самые талантливые выпускники - претенденты на Большую золотую медаль. Однако в тот самый год, когда "бунтари" заявили протест против традиционной системы художественного обучения, К.Д. Флавицкий писал в стенах Академии своё новое произведение. Оно прославило художника. Подобно В.В. Пукиреву, автору "Неравного брака", К.Д. Флавицкий вошёл в историю русского искусства как художник одной картины - "Княжна Тараканова".