« Предыдущее фотоСледующее фото »

"Баба Яга"

Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»

1900 г.

Билибин Иван Яковлевич

(Рассказ о художнике-сказочнике)


Завязь


То, что Билибин приехал именно в Егны,— дело случая. Туда, в свое небольшое имение, пригласил его университетский товарищ. Но то, что молодой человек, почувствовавший, что наступает для него пора свершений, устремился в такую глушь, далеко не случайно.

Бесконечные линии проспектов, мерный шаг колонн перед «сиятельными» фасадами дворцов, простор площадей, на которых, кажется, происходит что-то значительное, даже когда на них ни души, повелительность золотых шпилей, удерживающих город на месте, Петром определенном, вопреки тяжелой волне Невы, тяжелому бегу облаков,— вот он, Петербург. Свой ли он, любимый город, или чуждый, непонятный, загадочный, как те сфинксы, которые были привезены из далекого Египта и поставлены перед Академией художеств? И такой ли должна быть вся Россия, «поднятая на дыбы» Петром, как это считали западники, или «окно в Европу», им прорубленное,— роковая ошибка, и у России свой, отличный от всех, как уверяли славянофилы, путь? Западники и славянофилы яростно спорили друг с другом, пытаясь понять неумолимые законы истории, которые определяли настоящее и будущее России.

Наступал новый, XX век, а вместе с ним наступали времена величайших потрясений. Перед их лицом каждый неравнодушный человек должен был определиться, уразуметь, что есть истинного, жизнеспособного в нем самом и в окружающем его обществе. Каждый искал, на что можно опереться в годину испытаний, или, как тогда говорили, «уповать». С небывалой остротой встает вопрос, характерный для всей русской культуры XIX века,— вопрос о национальном самосознании русского народа.

Вопрос этот ставят перед собой и художники. Он не нов для них. Его в свое время решали и Венецианов, и гениальный Александр Иванов, а затем и передвижники, которые в своих картинах показывали бесправную и горькую долю русского народа. Но мало было показать, каков русский народ сегодня, надо было выяснить, каким он был вчера, сто, триста лет назад. Надо было выяснить его роль в истории, чьи извечные законы диктовали развитие общества в настоящем и будущем. Эту задачу поставил Суриков в знаменитой картине «Боярыня Морозова». Созерцая эту картину с драматическим сюжетом, мы испытываем подъем духа. Мы приобщаемся к жизни народа, осознаем себя его частицей. Идеалы народной красоты становятся родными и близкими. И все в картине является выражением этих идеалов: и застенчивая красота боярышень, и узорочье их платков, полушалков, душегреек, и цветастая роспись дуги розвален. Оживить эти идеалы одновременно с Суриковым стремились многие художники. Только понимали они их по-разному.

Еще в середине XIX века складывается направление, которое вошло в историю искусства под названием «псевдорусский стиль». Псевдо — значит подражательный, поверхностный, пустой. Такой стиль не мог выразить истинные народные идеалы. Он был выражением «квасного», как называл его Белинский, патриотизма, верноподданнических настроений, официозной народности. Он претил настоящим художникам и патриотам.

Нестеров, Рябушкин, Поленова, Якунчикова, Малютин — представители того направления живописцев и архитекторов, которое, в отличие от «псевдорусского», называют «неорусским», считали, что художник должен не рядиться в народные одежды, а понять душу своего народа. Они искали ее в устном поэтическом творчестве, в сказаниях и песнях, в представлениях о добре и зле, искони присущих русскому крестьянству. А один из родоначальников этого нового направления, живущий в Москве, впрочем, как и все они, Виктор Васнецов нашел ее в былинах и сказках. Двадцать лет с перерывами писал он картину «Богатыри» — трех былинных витязей, и вот, наконец, зимой 1898 года привез с другими картинами на выставку в Петербург.

«Сам не свой, ошеломленный ходил я после этой выставки,— вспоминал потом Билибин.— Я увидел у Васнецова то, к чему смутно рвалась и по чем тосковала моя душа».

В картинах Васнецова Билибину открылся новый, доселе почти неведомый мир русской народной сказки. И мир этот настолько покорил его своей поэтичностью, что отныне художник навсегда становится его певцом.
Васнецов помог Билибину найти свою тему. Но чтобы эта тема стала истинно своею, необходимо было прикоснуться к первоисточнику — к народной жизни, фантазии, искусству, к природе, среди которой живет народ. И художник, едва дождавшись наступления погожих дней, едет в Егну.

Билибина с детства окружало великолепное, аристократическое искусство XVIII века, и он был петербуржцем не только по рождению и воспитанию, но и по характеру. Так почему же его душа рвалась и тосковала по простонародному искусству? Почему он обратился к сказке?

Сказку создал народ. В ней отразилась его жизнь. Но это только одна из сторон сказки. Чтобы рассказать о своей жизни, народ создал и другие жанры устного творчества: предание, сказ, песню. Недаром бытует пословица: «Сказка — складка, а песня — быль». Сказка — складка. От начала и до конца. И чего только в ней нет: и Баба Яга, и Кащей Бессмертный, и Жар-птица, и Золотая рыбка, и Царевна-Лягушка, и другая небывальщина; каждый персонаж наделен только одной характерной чертой, и поэтому легко узнается и легко переходит из одной сказки в другую.

Но и эта черта может изменяться на прямо противоположную. Баба Яга зла, но бывает на удивление доброй. Серый волк страшен, но, случается, бывает великодушен и даже услужлив, а хитрая лиса часто становится жертвой чужой хитрости. Все может измениться в зависимости от обстоятельств. Неизменно только одно — твердое знание, что есть добро и что — зло. И вера в то, что добро всегда побеждает. Тут уж никакие обстоятельства не властны. Иначе — сказки нет. Иначе — к чему она? Мир сказки — это мир, каким он должен быть по народным представлениям,— справедливый и прекрасный.

В преддверии XX века прикоснуться к основам народного духа значило то же, что для греческого мифологического героя Антея прикоснуться к своей матери Гее — к дарующей силу земле. Сказка нужна была Билибину не для того, чтобы уйти от реальности в область фантазии, а для того, чтобы обрести духовную основу.

Еще высоко стоит солнце, еще не вечер, но душа уже переполнилась впечатлениями дня.

Косогоры, овраги, поля и опять леса да леса. И кто-то слышит тебя, слушает, как под твоими ногами хрустнет веточка, прислушивается к твоим мыслям. Но и ты сквозь горячий шелест лета слышишь кого-то. И даже, кажется, видишь. Вон тот пень и не пень вовсе, а сторожкое, сказочное существо, и коряга не коряга, и дерево, разбитое молнией, не дерево. А далекое облачко в небе — это уж точно Финист Ясен-Сокол летит. Куда летит, куда поспешает? Да и где жить-то сказочным существам, как не здесь, в затерянном Весьегонье, где сказки складывались и сказывались из столетия в столетие.

Страшно! Жутко! Радостно! Радостно потому, что не один ты в лесу, в целом мире. Потому, что вокруг все живет, все наполнено каким-то смыслом, который, кажется, вот-вот уразумеешь. А еще радостно потому, что дома на рабочем столе ждут тебя к вечеру самые лучшие кисточки, повязанные из хвоста зверюшки колонка, самые лучшие акварельные краски, самый лучший лист ватманской бумаги. Что-то появится на нем сегодня?

В лето 1899 года в деревне Егны родилась полная чудес, любимая и детьми и взрослыми, знаменитая «билибинская» детская книга.

По материалам: Семёнов О.С. Иван Билибин (Рассказ о художнике-сказочнике): Очерк.– М.: Детская литература, 1986.–87 с., иллюстрации.

Биография художника

На главную страницу раздела Изобразительное искусство

« Предыдущее фотоСледующее фото »

« вернуться