« Предыдущее фотоСледующее фото »

"Новая Москва" 1

1937 г.

...Картина «Новая Москва» написана художником в 1937 году. С той поры прошло немало лет. За эти годы столица наша выросла, преобразилась; поднялись ввысь шпили высотных зданий, разбежались, как могучие реки, новые районы, новые кварталы. Стали другими машины, бегущие по улице, изменился ритм уличного движения, изменились и сами люди.

И все же картина не постарела. Она полна неувядаемой свежести. Вы видите на ней Москву, овеянную дыханием новизны, как бы взявшую разгон для новых побед, новых свершений Сила и очарование новизны переданы в картине не только силуэтом нового здания или архитектурной перспективой, но глубокой, волнующей поэзией нового, поэзией созидания.

Девушка, сидящая за рулем открытой машины, едет по Москве, как ее хозяйка. Все—уверенная, непринужденная осанка, свободная поза, нежные и сильные руки, лежащие на руле, — полно спокойного достоинства, говорит о характере цельном и сильном. И кажется, что подернутая светлой дымкой улица открывается перед этой девушкой, как дорога счастья, дорога будущего...

Татьяна Тэсс

___________________________

С середины 1930-х годов Пименов работал над серией картин о Москве, среди которых «Новая Москва» стала особенно популярной. Он изобразил одно из любимых мест москвичей в центре города – площадь Свердлова (ныне Театральная). Решая композицию как кадр, выхваченный объективом фотоаппарата, Пименов акцентирует внимание на фигуре женщины за рулем автомобиля. Изображая ее со спины, художник вовлекает зрителя в пространство картины и приглашает посмотреть на утренний город глазами героини. Цвет, играющий множеством оттенков и тонов, и подвижный мазок передают вибрацию световоздушной среды. Импрессионистическая техника письма создает ощущение легкости, изящества всей художественной структуры полотна. В 1930-е годы женщина за рулем автомобиля – редкое явление в советской стране. Этот образ был воспринят современниками как символ не только новой Москвы, но и новой жизни.

«Я в Москве родился, и ее жизнь, ее развитие – это дела моего дома, моей Родины». Эти слова Ю. И. Пименова можно было бы поставить эпиграфом к его творчеству. Москва и Подмосковье, насыщенный ритм интенсивного строительства, героические будни военной столицы, лица и характеры, дела и чувства москвичей – все это стало главной темой творчества художника. По его живописным полотнам, листам графических серий можно писать «биографию» Москвы, ее историю от 1930-х годов до наших дней.

Одной из центральных работ «Московской сюиты» Пименова является созданная в 1937 году картина «Новая Москва».

В сверкающем, нарядном убранстве солнечного летнего дня город особенно светел и хорош. В мягком воздушном мареве кажутся легкими серые громады домов, устремленных ввысь, в безоблачное небо. Шуршат шины автомобилей, скользящих по гладкой ленте асфальта одной из центральных новых магистралей столицы – проспекту Карла Маркса.

В памяти художника жив прежний облик этой улицы – заполненного лавками, лавочками, лавчонками суетливого Охотного ряда старой Москвы. Коренной москвич, Пименов хорошо помнит картины дореволюционного города: тихое Замоскворечье, булыжная Ордынка с грохочущими ломовиками, клюющие носом извозчики на углах заснеженных переулков...

Удивительно щедро одаренный способностью ощущать сердцем все новое в жизни, художник всякую малость нового быта воспринимает остро и отчетливо, как бы меряя каждый шаг страны непрестанным сравнением с далеким прошлым. Поэтому таким восторженным, радостным удивлением, таким ощущением авторской причастности пронизаны произведения Пименова.

Казалось бы, и характер изображенного и простота мотива «Новой Москвы» целиком укладываются в рамки пейзажного жанра. В картине нет ни одного лица, нет никакого важного события, в котором бы отразились новые взаимоотношения людей, их характеры. Однако же, наверное, никому в голову не придет сказать об этой картине: «Пейзаж Пименова «Новая Москва».

Это картина, именно картина во всем истинном значении этого термина, то есть произведение, законченное по широте и глубине содержания, по совершенству формы, по яркости и внутренней значительности художественного образа.

Да, в картине этой нет ни одного человеческого лица. Но в ней есть «лицо» Москвы, не внешний облик с приметами нового, а лицо, как выражение сущности свершившихся перемен, как выражение особенного, ни с чем не сравнимого ритма и характера жизни многомиллионного современного города. Да, изображенное художником внешне ничем не примечательно. Это лишь обыкновенный, рядовой день большого города, словно бы «вынутый» художником из мерного потока будней и запечатленный на полотне. Но в том-то и сила художественного творчества, что насыщенность мыслей и чувств художника делают этот день как бы знамением нового времени. Пименов пишет, что, с его точки зрения, для художника «самыми драгоценными находками являются те увиденные подлинные куски жизни, где в обыкновенных, непридуманных, настоящих случаях каждого дня раскрывается большая правда страны... Художники, дающие для искусства и истории настоящие картины действительности, должны внимательнее и напряженнее всматриваться в окружающую жизнь, в самых разных ее проявлениях находить те типичные черты, что останутся документами нашего времени». Лучшие картины Пименова дороги нам как раз тем, что в них за фактической подлинностью, за обыденностью всегда стоит большая, поэтически возвышенная правда жизни.

Как происходит этот сложный процесс претворения рядового факта в широкий обобщенный образ действительности,– ответ на этот важнейший вопрос прежде всего поможет нам разобраться в природе творческого метода Пименова, ощутить характер его мировосприятия.

Выбранный Пименовым из потока московской жизни день и обыкновенный и вместе с тем необыкновенный. Свершая свой обычный маршрут– на работу и обратно, – мы часто, захваченные ежедневными делами и заботами, не видим, не замечаем красоты родного города. Стали обыденными, примелькавшимися широта и простор улиц, величавость зданий. И, будучи неотъемлемой составной частью течения жизни, мы не всегда отдаем себе отчет в значительности и важности каждодневных дел, сливающихся в стремительное движение страны. Нам подчас недостает этого «взгляда со стороны», восприятия целостной картины бытия. Но вот приходит день, ничем как будто не отличающийся от прежних, может быть особенно солнечный и светлый, и, идя той же ежедневной дорогой, мы вдруг, словно бы новыми глазами, словно бы впервые, отмечая и радостно вбирая в себя каждую мелочь, остро видим и величавую красоту и простор родного города, сердцем ощущаем бурный и насыщенный ритм жизни – воспринимаем «высокое напряжение современности». Как раз этими чувствами пронизано полотно Пименова «Новая Москва». Эти чувства волновали художника, когда он писал свою картину. Всем строем ее, мягкой прозрачностью цветовых отношений, пронизанных светом, плавными и величавыми линиями композиционного построения он смог передать свое радостное восхищение зрителям.

Цветовая гамма картины целиком строится на тонких переходах, на сочетаниях полутонов, передающих ясную мягкость света и прозрачность воздуха. Удивительно тонкую гармонию, построенную на гамме лежащих рядом тонов – серо-розовых, серо-голубых, серо-синих,– составляют тона неба, домов на заднем плане, дороги. Эти большие цветовые плоскости – как бы фон и вместе с тем главный тон, объединяющий все полотно. В соседстве с ним особенную глубину обретают темные цвета машин, коричневые дома становятся очень теплыми по тону, а белое здание Колонного зала, купы зелени в сквере Большого театра – светлыми, легкими, воздушными. Кульминационный центр цветовой композиции холста – яркая, звонко-красная гвоздика, прикрепленная к ветровому стеклу «въезжающей» в холст машины. Отзвуки приглушенного красного цвета проходят через весь холст – корпус автобуса, трамвай, флаги и транспарант на здании Колонного зала.

Едва взглянув на полотно, ощущаешь слитную взаимосвязанность содержания и формы. Причем здесь мы видим не формальное новаторство, а именно новаторство формы. Художник вовсе не стремится поразить зрителя неожиданностью цветовых сочетаний или ракурсов. Нет никаких видимых новшеств и в самой манере художника, в характере мазка. В своей живописной ткани картина традиционна в лучшем смысле этого слова. Однако же один из важнейших компонентов любого произведения искусства – композиция – решен глубоко новаторски.

«В настоящем искусстве, искусстве реализма,– пишет Пименов,– время всегда накладывает свой, часто явный, часто почти неуловимый, но обязательно особый отпечаток восприятия и композиции, мировоззрения и выражения. Историю искусства можно было бы написать как историю композиции, потому что именно композиция в первую очередь выражает идею и чувства художника». Пименов всегда уделяет особое внимание работе над композицией своих произведений. Он справедливо полагает, что именно в композиционном строе таятся богатые возможности выразить авторскую точку зрения, отношение художника к жизни, волнующие его чувства.

С особенной очевидностью убеждает в этом картина «Новая Москва». Художников часто, почти всегда заботит проблема – как, какими средствами осуществить связь жизни на холсте с действительной жизнью. Сделать это не просто. Поэтому подчас у некоторых художников в композиционном построении переднего плана появляется определенный традиционализм приема, иногда превращающийся в штамп. Приходится наблюдать, как из картины в картину подчас кочуют недвижно стоящие или сидящие спиной к зрителю герои, следом за которыми мы, по замыслу художника, должны как бы «войти» в холст. Эти фигуры, как правило, не играют никакой существенной роли в действии, это скорее стаффаж, чем живые герои.

Пименов же решает эту сложную задачу путем новаторского, неожиданного приема. Он делает машину и сидящую за рулем молодую женщину центром, основой композиции. Машина, наполовину срезанная нижним краем холста, стремительно «въезжает» в картину, заполняя почти сплошь весь передний план. Еще мгновение – и она скользнет вперед, сольется с бесконечной вереницей автомобилей в глубине картины. Но вот это-то мгновенье и останавливает художник. Он намеренно высвобождает пространство перед машиной – череда автобусов и «легковушек» отошла в даль улицы, открыв от края до края широкий, вольный простор магистрали. Этот же прием дает художнику возможность населить картину атмосферой беспрерывного движения, беспокойного ритма столичной улицы. Мы оказываемся воображаемыми пассажирами этой машины, вместе с молодой женщиной, сидящей за рулем, включаемся в поток движения, в стремнину людской реки... Вместе с героиней картины, ее глазами, ее чувствами воспринимаем открывающуюся панораму, радуемся, восхищаемся зрелищем светлого летнего дня. Здесь композиционный прием прочно сливается со всем внутренним смыслом картины. Сидящая за рулем женщина превращается в своеобразного посредника между нами и жизнью холста, между чувствами и мыслями художника и нашим восприятием.

Образ женщины выписан художником любовно. И хоть видим мы ее лишь со спины, цепь тонких и метких деталей помогает воссоздать в воображении ее облик, больше того – даже характер. Прямая и гордая посадка головы. Твердые, крепкие руки на руле. Свободная осанка, несуетливая и сдержанная. Золотая копна волос, схваченных гребнем. Нежная кожа и мягкие, женственные очертания шеи. Прозрачная легкость светлого голубого летнего платья. По этому четко продуманному ряду деталей нетрудно представить себе если не личность, не индивидуальность, то во всяком случае тип человеческого характера, угадать не профессию, конечно, но род деятельности: перед нами и не хозяйка, замкнувшаяся в узком домашнем мирке, и не беззаботная бездельница, а человек, определенно причастный к какому-то делу, причастный к этой многолюдной толпе, связанный тесными узами с жизнью города, жизнью страны.

Вероятно, трудно было бы прочесть так определенно образ этой женщины, если отрешиться от других работ Пименова. Почти во всех произведениях художника, за редким исключением, действуют наши современницы – женщины. Они строят дома, моют окна, ведут машины по фронтовым дорогам, дежурят на крышах домов в тревожные военные ночи, сажают картошку, пашут землю. В своих записках Пименов признается в любви к женщине Москвы и Подмосковья: «Я люблю их худощавую и крепкую стать... люблю их красивые, немного скуластые лица, стройно посаженные головы, веселый и озорной разговор... люблю их хозяйские руки, стирающие белье, месящие тесто, умывающие детей».

Художник не устает вглядываться в строгие женские лица, окрашенные особой русской прелестью, любуется складными движениями рук, сдержанной грацией. Он восхищен стойкостью своих землячек, принявших на свои плечи столько большого труда и военных невзгод. Он восхищается их трудом и воспевает его.

Возможно, отчасти как раз это привносит в работы Пименова такую задушевность, проникновенный лиризм. Нередко художник как бы пропускает изображаемые события через внутренний мир своих героинь, и они, эти события, предстают перед нами в их восприятии, опоэтизированные женской душевной мягкостью, трепетным лиризмом.

Поэтизация, лирический подтекст неотъемлемы от творческой природы художника. Причем лиризм Пименова чужд сентиментальности, расслабленности. Напротив, ему свойственны активное жизнеутверждение, гражданственные мотивы. Без романтической приподнятости его произведения, наверное, не шли бы дальше узко жанровых сценок. Этой пронизанностью чувствами и отличаются картины Пименова от бесстрастных в своей точности копий действительности, с которыми еще приходится нередко сталкиваться в нашем искусстве. Глубоко прав Пименов, когда пишет, что «настоящая жизненная правда в искусстве только тогда будет правдой, когда изображенное явление жизни окрашено ярким, страстным отношением художника, человека своего времени. Искусство художника начинается там, где кончается фотография репортажа, и потрясающая достоверность фотодокументов ничего общего не имеет с задушевной верностью изобразительного искусства».

Пименов, художник и гражданин, высоко понимает задачи искусства: «Нашему искусству выпала трудная и счастливая судьба быть работником времени, когда происходит небывалое переключение жизни на новые высокие скорости». Отдав все свои силы образному отражению новых жизненных явлений, художник чувствует себя в долгу перед современностью, перед людьми, перед своей землей. Главной обязанностью своего творчества он считает обязанность идти в ногу с жизнью, отражая ее движение, обязанность быть «настоящим портретистом своего времени». 

Источник: http://www.rodon.org/art-080813200511

Биография художника

« Предыдущее фотоСледующее фото »

« вернуться