« Предыдущее фотоСледующее фото »

"Грачи прилетели" 1

1871 г.

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Эстетика "передвижничества", как вполне определенного направления со своей идеологией, предполагала создание иерархии жанров, тем, сюжетов и пр. Именно передвижники выдвинули на первые роли в современном искусстве жанр, который с некоторой долей приблизительности можно обозначить как "национальный пейзаж". Предпочтения выявились уже на I Передвижной выставке, состоявшейся в конце 1871 года. Пейзажи М. Клодта, И. Шишкина, Л. Каменева, Ф. Васильева, пронизанные любовью к родной природе и заставлявшие задуматься о том, что стоит за этой красотой, говорили сами за себя. Но "Грачи прилетели" Саврасова выделялись даже на столь солидном фоне. И это почувствовали все - как профессионалы, так и люди "с улицы", из любопытства заглянувшие на нашумевшую выставку. И воспринявшие эту вроде бы непритязательную картину как настоящее откровение. Шедевр Саврасова стал символом целой эпохи в русском изобразительном искусстве. Лидер и вдохновитель передвижничества И. Крамской тогда же написал: "Пейзаж "Грачи прилетели" есть лучший, и он действительно прекрасный, хотя тут и Боголюбов, и барон Клодт, и Шишкин. Но все это - деревья, вода и даже воздух, а душа есть только в "Грачах"". 

На рубеже 1860-70-х годов имя Саврасова было у всех на слуху. Он, активнейший участник тогдашней художественной жизни, много писал, и всякое новое его произведение вызывало неизменные заинтересованные толки. Некритичное доверие канонам академической живописи, сквозящее в его работах конца 1850-х годов, давно оставлено в прошлом, и Саврасов работает без оглядки на какие бы то ни было авторитеты. Казалось бы, само время, в атмосфере которого носится предчувствие нового, подталкивает к поиску нетривиальных художественных решений. В воздухе пахнет свободой, в обществе полным ходом идут реформы, вся русская жизнь на глазах переворачивается - а во что уложится, какой окончательный рисунок примет, пока никому не ясно. Но необходимость нового взгляда ощущается всеми очень остро - вот откуда все разговоры о создании совершенно нового художественного объединения, каким мыслилось тогда по существу своему демократическое Товарищество передвижных художественных выставок.

О том, как Саврасов учит молодых художников в Училище живописи, ваяния и зодчества, тоже ходили легенды. Он мог прийти в класс ранней весной, распахнуть окна и прогнать своих учеников куда-нибудь в Сокольники - "промывать" глаза, всматриваться в живую жизнь природы, работать на пленэре.

Впрочем, с самим Училищем у Саврасова были отношения довольно деликатные - то, что он занимал казенную квартиру, делало его абсолютно зависимым человеком. Одно неверное движение - и он мог стать бездомным бродягой. Что-то подобное как раз и произошло в 1870 году. Саврасов повел себя при том резко. Взяв в декабре отпуск на полгода, он вместе с женой уехал в Ярославль. Выбор временного места жительства не был случайным - художник побывал на Волге летом и форменным образом влюбился в эти места. Отправляясь в новую поездку, он подстраховал себя полученным (судя по всему, от П. Третьякова) заказом на исполнение "рисунков и картин зимнего пейзажа на Волге".

В результате получился пейзаж не "зимний", а "весенний", но это было уже не важно. Потому что этот пейзаж сразу же после рождения стал вехой в истории русского изобразительного искусства. Причем понимание этого было общим и моментальным.

Но - по порядку. Зиму Саврасовы провели в Ярославле - в снятой художником вместительной квартире. Жизнь вели "тихую и сосредоточенную". Софья Карловна носила ребенка, Саврасов лелеял в себе рабочее состояние духа, предчувствуя близкие художнические восторги.

В феврале разразилась трагедия: родившаяся дочь вскоре умерла, а жена Саврасова тяжело заболела. Детские смерти были проклятием Саврасова - из родившихся до того четырех детей выжил только один ребенок. Но что-то с ним произошло - омытая трагедией душа вдруг стала пронзительно зрячей. Ранней весной художник уехал в село Молвитиново (ныне - Суса-нино Костромской области), расположенное в нескольких десятках верст от Костромы. Там-то он и увидел своих "Грачей" - увидел неказистую старую церковь с просторами бесконечных русских полей за ней, странную красоту неказистых березок, ноздреватый плавящийся снег с блеклыми тенями, промокшие избы, услышал негромкую песнь пробуждения и радости. ("Природа вечно дышит, - как-то сказал Саврасов. - Всегда поет, и песнь ее торжественна. Земля ведь рай - и жизнь тайна, прекрасная тайна".) Остальное было делом техники. 

В своем шедевре Саврасов в ряде проникновенных образов, по сути, написал точнейшую "формулу русской весны". Эта та красота, что издавна не давала покоя многим тонким душам, но "вещественного" выражения не находившая. Тому были свои причины, главная из которых - иная система эстетических ценностей, довлевшая над предшествующим поколением живописцев. Считалось, что, во-первых, пейзаж - это второстепенный ("технический") жанр, и во-вторых, коль уж кому-то хочется в нем работать, то он, этот "кто-то", должен ориентироваться на признанные образцы, то есть писать природу правильно, возвышенно и красиво. Если березы, то - стройные и изящные, если небо, то - лучезарное ("итальянское"), если архитектура, то - выверенная, классическая. Плюс жесткие требования композиционного построения.

Саврасов весело и смело отверг все эти жесткие установления. И совершил чудо, решив труднейшую задачу, перед которой пасуют многие из художников - высказать "несказанное" и сделать зримым "невидимое". Ради справедливости, нужно отметить, что если в живописи он был пионером, то, вообще говоря, в русском искусстве тропка к такому ("душевному") пониманию пейзажа была уже хорошо натоптана мастерами слова, среди которых необходимо выделить, прежде всего, Пушкина, С. Аксакова и Тургенева.

Оказалось, что удача ждет тех живописцев, кто умеет взглянуть на мир совсем "просто". "Какая простота! - восклицал позже И. Левитан. - Но за этой простотой вы чувствуете мягкую, хорошую душу художника, которому все это дорого и близко его сердцу". В этих несколько неказистых, почти наивных словах саврасовского ученика схвачено самое главное - интимное переживание, ложащееся в основу картины, атмосфера сочувствия и соучастия, рожденная большим сердцем художника и захватывающая в плен всякого зрителя, созерцающего его творение.

К. Коровин в своих воспоминаниях цитирует Саврасова: "В Швейцарии я был, был и в Италии. Прекрасно. Но кому что. А мне, конечно, в России нравится. В России природа поет, разнообразие: весна какая..."

Биография художника

На главную страницу раздела Изобразительное искусство

« Предыдущее фотоСледующее фото »

« вернуться